– Вот видите, – заметил Мериме. – Это уже логическая цепочка.

– Я понимаю, вы предполагаете, что убийцей Марии и мадам Ауниц был муж последней. Таким вот образом он помешал своей жене покинуть Кленовую рощу. Однако его нельзя обвинить только на основании подозрений. У нас нет ни орудия убийства, ни свидетелей.

– Он мог знать о том, что горничная передает сплетни Рудлову.

– Как и другие. Шила в мешке не утаишь. Уверен, соседи репортера много раз видели, как Журавкина приходила к нему.

– Получите ордер на обыск поместья. Возможно, орудие убийства горничной и мадам Ауниц все еще находится в доме.

– По крайней мере, эти два преступления связаны одним способом убийства. Признаться, меня беспокоит тот голый мужчина, которого видела Вирджини Лювье. Кому могло понадобиться разрисовывать себя крестами и бегать по ночам нагишом?

– На мой взгляд, этот таинственный человек, так отличившийся непристойным поведением, скорее имеет отношение к убийствам рыжей незнакомки и Марианны Киршкневицкой.

– Почему?

– Если палка, которая, по словам Елены Веретновой, висела у него за спиной, и есть таинственный… эспадрон, которым были убиты эти женщины, то вам придется искать еще одного преступника. Вряд ли здесь замешан Ауниц.

– Почему бы и нет?

– А причины?

– Ладно, давайте пока оставим это. Значит, вы думаете, что следует обыскать дом Ауницев?

– Я убежден в этом.

– Вот если бы получить доказательства, что Ауниц знал, зачем Мария Журавкина пошла к Рудлову! Он мог подслушать разговор жены с Бродковым, в котором та выяснила, что Мария – ее бывшая горничная. Если Ауниц подозревал, что жена хочет сбежать, то мог догадаться о содержании записки. Но как он узнал, что Мария отправилась к репортеру?

– А если он следил за ней? Или услышал разговор с Бродковым, учинил супруге допрос и заставил ее все рассказать.

– Да, вы правы. Я завтра же получу у окружного судьи ордер на обыск поместья Ауницев. Заодно и с вдовцом надо будет потолковать.

– Только помните, что у вас нет доказательств его виновности. Не спугните рыбку.

– Я не впервые веду расследование, доктор. Кстати, хочу вам кое о чем рассказать. Сегодня днем, когда я проезжал по площади, где собирались жители деревни, чтобы идти громить цыганский лагерь, в суматохе ко мне подбежала Елена Веретнова. Она умоляла меня прийти на раскопки после полуночи, обещала рассказать нечто чрезвычайно важное и поставила непременное условие – быть одному.

Мериме нахмурился.

– На любовное свидание не похоже, – сказал он.