– Вы ее сохранили?

– Само собой, я же газетчик. Это профессиональная привычка – ничего не выбрасывать. – Рудлов поднялся и направился к двери. – Схожу в кабинет.

Когда он вышел, я повернулся к Мериме и полицмейстеру и спросил:

– Ну и что вы об этом думаете?

– Темнит этот щелкопер, – буркнул Армилов. – Никто его не спрашивал, видите ли!

– Полагаю, все так, как он говорит, – сказал доктор. – Но, не приди мы сегодня к нему, сам он не стал бы сообщать о знакомстве с этой горничной.

– Мог вообще не признаваться ни в чем.

– Он же не знал, что Мария скрывала их отношения.

– Что он вообще делает в Кленовой роще? Со своими-то амбициями.

– С этим как раз все ясно. Ждет свадьбы с богатой вдовой. Рассчитывает поправить финансовое положение. Думаю, своих денег у него совсем мало.

Вернулся Рудлов, держа в руке клочок бумаги.

– Вот, прошу вас. – Он протянул его мне.

Я разгладил на колене половинку листка, вырванного из тетради. Мериме и Армилов читали текст вместе со мной, заглядывая мне через плечо.

В записке говорилось следующее:

«Дорогой Евгений Степанович, несколько дней назад я узнала потрясающую новость. Никуда не уходите пятого числа вечером. Я приду и все вам расскажу.

Мария».

– Это все? – спросил я.

Рудлов кивнул.

– Она что-то узнала из разговора хозяйки, – сказал я.