Дерек Шерман отложил трубку на кожаную подушку кушетки.

– Впрочем, я отошел от темы. Мы с Зельдой выпили по паре коктейлей. Про себя она рассказала, что актриса, ищет работу, но не уверена, есть ли у нее необходимые данные. Я сказал, что, конечно, есть, и для нее это, судя по всему, действительно представляло важность: она вдруг обняла меня и поцеловала в щеку. Не сексуально, скорее из благодарности. Но затем мы взялись за руки, и я спросил, хочет ли она пойти ко мне, и, к моему удивлению, она кивнула. Мы… нет смысла вдаваться в подробности. Когда я проснулся, ее не было, и я ощутил разочарованность, но потом успокоился: это же Лос-Анджелес, а актрисы – народ переменчивый. Она была великолепна. Какое-то время я думал о ней, но в конце концов выкинул ее из головы.

Дерек взял трубку, повращал ее. Оттуда выпала какая-то крупинка. Он поднял ее с подушки, встал и бросил в кожаную мусорную корзину.

– Пять лет спустя она неожиданно позвонила мне. Прямо в офис – к тому времени я уже устроился здесь, управлял собственной фирмой в Энсино, в штате, кроме меня, еще два сотрудника. Во время знакомства я оставил свое имя и координаты, да и вообще меня нетрудно было найти по телефонной книге.

– Должно быть, для вас это был в некотором роде сюрприз.

– Сюрприз? Да я чуть со стула не упал. Моя ситуация была иной. Я уже два года как был женат на женщине, которую очень любил и люблю до сих пор. Энн тоже архитектор, мы познакомились с ней на торгах; начали как друзья, а со временем это переросло в нечто большее.

Он снова вдохнул и выдохнул.

– Когда Зельда позвонила, Энн была на шестом месяце. Совсем скоро нашей дочке исполнится четыре. Дороти пошла в маму Энн; мы зовем ее Долли… Что я хочу сказать, доктор: моя жизнь тогда как раз выровнялась, пошла на лад – и тут вдруг этот звонок… И хотя с Зельдой все тогда вышло случайно, мне отчего-то показалось, что она желает закрутить все по новой. Я выслушал ее рассказ, что она состоялась как актриса, играет в сериале, и сказал: «Отлично». А потом она сообщила мне, что я стал отцом. После той ночи, что мы были вместе. Мальчик, пять лет, звать Овидием, в честь античного поэта. На связь она никогда не выходила, считая, что вся ответственность лежит на ней. Но сейчас она чувствует себя не лучшим образом и переживает за Овидия, ну а поскольку я его отец…

Он отвел взгляд.

– После этого Зельда извинилась. Затем долго плакала. Я был в шоке. Как нужно себя вести с чем-либо подобным? Я ничего не сказал – был слишком ошеломлен, – и это ее расстроило; она заявила, что лучше об этом забыть, она что-нибудь придумает; и внезапно я сказал, что тоже должен взять на себя ответственность. А сам при этом думал, что она, видимо, что-то напутала; у такой красавицы ухажеров, должно быть, пруд пруди; надо просто сдать тест на ДНК, и это все разъяснит. Я взял ее номер и сказал, что буду на связи. А после этого задумался, как мне объяснить все это Энн. Решил этого не делать: зачем обременять ее, все как-нибудь само собой рассосется…