Но вести себя нормально по возвращении домой было не так-то просто, доктор. Я подождал, пока Энн уснет, и заглянул в Интернет узнать, правда ли то, что Зельда рассказала мне о своей игре в сериале. Возможно, в душе я надеялся, что она лжет. Но вот она во весь экран, да и играет неплохо. Наутро я позвонил дяде Лу, и мы отправились к нему в кабинет. Не этот, а тот, что у него в здании клиники, тоже в Энсино.

– Я там бывал.

– Знаю. Именно к дяде я всегда обращался, и он помогал мне во всем разобраться. Первым шагом он сам назвал тест на отцовство, который я должен был оплатить. Овидий напрямую не вовлекался, а дядя сказал, что обязательно добудет соскоб у него со щеки. Еще хотел, чтобы его посетила Зельда и он провел бы ее оценку. Дядя также сказал, что к ней нужно отнестись с уважением: независимо от того, каков будет результат, она прежде всего человек. Особенно с учетом того, что она, по ее словам, больна.

Дерек Шерман помолчал и добавил:

– Вот такой он был, мой дядя.

– Знаю. – Я кивнул.

– Через несколько дней дядя устроил, чтобы у Овидия на приеме у педиатра взяли соскоб – они придумали для этого какой-то предлог. Взятый образец доставили в лабораторию, где находились мы с Зельдой. Она была еще красивее, чем обычно, и очень мила, но нервничала. Честно говоря, нервничали мы оба, но нам удавалось соблюдать приличия. Мы разговаривали. Дядя Лу тоже с ней беседовал, и они как будто питали друг к другу симпатию. Он спросил, есть ли у нее фотоснимки сына; оказалось, что есть несколько на телефоне. Едва я увидел лицо Овидия, как сразу понял: тест не нужен.

Эта мысль во мне мелькнула при первом же взгляде на него.

– Сходство оказалось налицо?

– Не то слово, – воскликнул Дерек. – Было даже как-то странно видеть кого-то с такой же внешностью, как у тебя в детстве. Но все равно нам с Зельдой и дядей Лу предстояло дождаться результатов и уже тогда определяться, как быть. – Он снова надел очки. – И теперь я уже должен был рассказать Энн.

– Непростое, видимо, ощущение, – посочувствовал я.

– На самом деле сложнее всего оказалось переживать на этот счет. Сама Зельда была великолепна. Она сказала ровно то, что минуту назад сказали вы: «Бывает». Тем не менее я волновался. А она… Вот-вот должна быть утверждена принадлежность ее собственного ребенка; особый, казалось бы, момент. Но оказалось, что он так и не наступил. Из-за болезни Зельды. Кончилось тем, что родителями Овидия были признаны мы с Энн, и жена буквально расцвела от этой любви – что она теперь мать двоих детей.

– Когда вам открылась природа болезни Зельды?