— Шпион?

— Кто его знает. Но, скорей всего, он должен был занять место Степана. И небезосновательно. Петр всегда был башковитый. Его отец начал работу над станком для сушки древесины, которая должна была повысить производительность, но Варшава так и не купила патент. Устройство оказалось слишком дорогим по себестоимости. Петр заменил только два элемента: увеличил высоту и добавил мощности. По сей день все деревообрабатывающие предприятия работают по этой технологии. Тогда же это был качественный подъем на пятьсот процентов.

— Пятьсот? Это уже тогда подсчитали?

— Может, я чуть переборщила. Во всяком случае, производительность сильно возросла. — Романовская махнула рукой. — Дуня подала заявление об исчезновении мужа. Якобы тот уехал в командировку и не вернулся. Мы начали расследование. Это дело было в приоритете. Все включились в работу. Но уже через неделю мы перестали его искать. Сначала старому коменданту позвонил Гавел, тогдашний секретарь службы безопасности, и дал определенные указания. Потом Ожеховская забрала заявление, на этот раз не приходя лично, а по телефону. Разразился невероятный скандал. Через два дня она принесла письмо. К сожалению, оно не сохранилось в деле, потому что сотрудники сразу же пустили его по рукам. Весь город потешался над ней. Это продолжалось целый год. После случившегося Дуня стала постепенно замыкаться в себе.

— Что было в том письме?

— Степан признавался, что он гей и уходит от жены к католическому священнику. Там было очень длинное признание, что он ее никогда не любил, женился из жалости и для того, чтобы было кому в старости подать стакан воды. Что он оставляет ей все имущество и деньги на счете, чтобы она хорошо воспитала их ребенка, которым она как раз была беременна.

— Речь, как я понимаю, о Ежи Ожеховском, бывшем Ивоны?

— О Кваке, да, — подтвердила Кристина. — Все это выглядело очень правдоподобно. — Пробощ еще до этого был буквально вышвырнут из костела верующими. Курия не протестовала. Скорее всего, им были известны подробности, но скандал раздувать никто не стал. Тогда о таких делах не принято было говорить. Люди обвиняли пробоща в аморальном поведении, злоупотреблении алкоголем и финансовых махинациях. Уезжая, он забрал с собой все пожертвования и еще несколько тысяч злотых, отложенных на строительство кладбищенской часовни, на которое складывалось полгорода. Через два дня исчез Степан. Через много лет, после введения компьютерной базы, я пыталась найти его с помощью личного номера. Безрезультатно. Ничего не удалось нащупать — нет данных. Ни живого ни мертвого. То же самое с ксендзом. С семьдесят седьмого года нет такого человека. Всякое бывает, конечно, но вот так, вдвоем?