Саша дважды моргнула, по разу на каждого пропавшего.

— Попробую угадать, — сказала она. — У Дуни был роман с Бондаруком.

— Умница, — похвалила ее Романовская. — Очень, кстати, страстный. Она стала его первой и единственной любовью. Люди говорят, что Ивона Бейнар венчалась в наряде, приготовленном для Дуни. Она должна была надеть его после развода со Степаном. В какой-то момент, на свадьбе, мне даже показалось, что это была она.

Саша покачала головой, не веря своим ушам.

— Дуня тоже пропала?

— Нет, — ответила Кристина, — но у нее плохо с головой. Ты, может, и видела ее. На ведьму похожа. Это наша местная шептунья. Говорят, сильная.

— Ты голову мне морочишь?

— Не смейся, — вполне серьезно заявила Кристина. — Она странная. Некоторые ее боятся. Сама увидишь.

Из Сашиной сумки раздался телефонный звонок. Она схватила телефон. На дисплее появилась фотография дочери в черной косухе и розовой майке со стразами.

— Все в порядке? — спросила Залусская сладким голосом, совсем не похожим на тот, которым обращалась к комендантше.

Романовская улыбнулась. Она увидела блеск в глазах профайлера, слышала ее веселый смех. Именно так выглядит соскучившаяся мать.

Малышка щебетала, поэтому Романовская отошла ближе к кухне, чтобы обеспечить им видимость конфиденциальности. Разговор продолжался минут пятнадцать. Закончив разговор, Саша стала спокойнее. Она с облегчением откусила бутерброд, который за это время положила перед ней Кристина. Комендантша села и присоединилась к Саше. Какое-то время они, молча, ели.

— Никогда в жизни не ела ничего вкуснее этого куска хлеба с колбасой, — сказала Саша.

— Это колбаса с нашего мясокомбината. Некий Нестерук, говорят, лично следит за производством. До такой степени, что, несмотря на свой возраст, а ему уже за восемьдесят, он любит иногда зарезать свинью, чтобы показать, как это правильно сделать, чтобы не причинять страданий животному, — объяснила Кристина.

Саша с трудом проглотила и отодвинула тарелку.

— Капитал он сколотил на металлоломе. Это тоже близкий друг Бондарука, — излагала Романовская с набитым ртом, доев и Сашину порцию. А потом, как ни в чем не бывало, продолжала: — Как тебе уже известно, сын Дуни — Юрек Ожеховский, местный воришка, называемый Кваком. Это был наш главный подозреваемый. Он ухаживал за Ивоной до Бондарука. Есть основания предполагать, что они вместе с невестой планировали побег.

— Поэтому ты спрашивала, могла ли она быть знакома с похитителем? Это начинает складываться в семейную легенду. Неофициальную, разумеется.

Романовская пожала плечами. Саша принялась считать, загибая пальцы. Наконец улыбнулась.