– Я этого не делала.

– Так я и думал. Тебе по-прежнему нравится курица в чесночном соусе?

– Да, и китайский куриный суп со взбитыми яйцами и помидорами, – сказала Джина, смеясь и вспоминая свои прежние импровизированные ужины в компании Чарли.

– Я прилетаю в три тридцать. Встречи у меня начнутся в пять. Так что приходи к семи тридцати. Мы вместе поужинаем, и ты расскажешь мне, как продвигается твое расследование в отношении «РЕЛ».

– Заметано, Чарли. Как же я рада, что ты вернулся в журнал.

– Не говори об этом Шерли, – ответил он: Шерли была его женой. – Но и я рад, что вернулся. Ну все, мне пора. До встречи.

Глава 100

Глава 100

Войдя в кабинет главного редактора «Эмпайр», который сейчас временно занимал Чарли Мэйнард, Джина сразу же попала в его крепкие объятия. Они потратили пять минут на то, чтобы сообщить друг другу о том новом, что произошло в личной жизни у него и у нее, затем Джейн Пэтуэлл принесла китайскую еду. И следующие двадцать минут Джина, делая перерывы в поедании курицы в чесночном соусе, рассказывала Чарли о том, что ей удалось выяснить в ходе расследования дел, творящихся в «РЕЛ Ньюс».

– А каким боком во все это вписывается финансовый директор «РЕЛ», тот самый, которого вчера выловили из реки?

– Понятия не имею, – ответила Джина. – Вариант первый: он и был сексуальным агрессором. И из страха разоблачения и публичной порки покончил с собой. Вариант второй: агрессором был кто-то другой, а он помогал это скрывать. И убил себя, дабы избежать позора.

– Вариант третий, – подхватил Чарли. – Тот или те, кто убрал Кэти Райан и Полу Стивенсон, подстроили дело так, чтобы его смерть выглядела как самоубийство, потому что он слишком много знал.

– Поверь мне, Чарли, я думала и об этом. Но я пытаюсь не впадать в искушение видеть заговоры за всем и вся.

– А твоя таинственная информаторша, та, которая присылала тебе письма и которую ты называешь Глубокой глоткой, больше не выходила с тобой на связь?

– В своем последнем письме я в довольно сильных выражениях написала, что пришла пора объявиться. Но ответа пока нет.

– А единственная жертва, которая готова с тобой говорить, это Мег Уильямсон?

– Она единственная живая жертва, о которой мы знаем. Однако было бы натяжкой утверждать, что она готова со мной говорить.

– Так куда нам плясать дальше?

– Я тут думала: не пора ли подключить к этому делу полицию?

– Мне тоже приходила в голову эта мысль, – сказал Чарли. – Но вопрос заключается в том, с чего начать.