Глава 51

Глава 51

Полуденный самолет в Рим был заполнен до отказа. Непогода скрывала континент. Мы летели над тучами, алюминиевые крылья поблескивали от отраженного солнца. Глядя на серый облачный покров с места у окна, я думал об инспекторе Ленуаре, который дожидается меня под дождем перед «Лапан Ажиль». Когда он догадается, что я дал деру, и прикажет проверить аэропорты и вокзалы, я уже буду в Италии.

В костюме в полоску со скрытым под ним денежным поясом я выглядел как простой бизнесмен. Простой, да не совсем. С 38-м калибром на бедре, двухзарядным «Дерринджером» и кожаной дубинкой в пиджаке, скорозарядником в каждом кармане брюк и священным атаме, приклеенным к левой ноге липкой лентой, я был вооружен до зубов. Не хотелось, чтобы оружие было в багаже. В Ле Бурже я сдал только саквояж «Гурка», набитый сменной одеждой, черным облачением, плащом и капюшоном. Кожаная наплечная сумка и большая холщовая сумка для рыбалки лежали под креслом передо мной. В первой – документы, паспорт, карты, путеводитель, «Минифон» П-55 и внешний динамик, во второй – полосы кожи Бижу Жоликёр.

Это было не так просто, как можно подумать. Человеческая кожа снимается совсем не как кроличий мех. Соединительная ткань под верхним слоем упиралась. Бижу кричала громче любого кролика. Я произносил священное заклинание – древний ритуал, возносивший меня за пределы жертвенного чертога. «In Nomine Dei Satanas, Luciferi Excelsi…»[321] Из прошлого возвращалась латынь. Я знал каждое слово. Снимал с Бижу длинные ремни. Татуировку получилось срезать вместе с соском. Через пару часов я подумал о том, чтобы ее вырубить. У меня все-таки были чувства к Бижу. Я же сам из шкуры вон лез, чтобы снять шкуру с кого угодно другого. Как я только не уговаривал ее выдать любую из своих вуду-девчонок. В конце концов, у меня не осталось выбора. По сделке с Латуром требовалась запись ее страданий. Уговор есть уговор.

Бижу продержалась дольше четырех часов. Потом дело пошло резвее. С лицом и скальпом я не торопился – получилось срезать почти единым куском, как маску. С руками и ногами я так не возился. Слишком хлопотно. Голый, весь залитый кровью, я завернул обнаженный красный труп в резиновый лист и снес в подвал. Полдесятого утра. Засыпал ее известью и набросал в могилу земли.

Сложил рваные ремни кожи в водонепроницаемый мешок и засунул в свою сумку для рыбалки. Сверху для маскировки положил бутылку вина и пару консервов с паштетом. Отмылся в ванной. Горячей воды понадобилось много. Бойлер я разогрел, еще когда Бижу перестала кричать. После этого я ничего не чувствовал. Никакого раскаяния. Глядя на других пассажиров, я представлял, какое отвращение они бы испытали от того, что я натворил. Как бы их скрутила совесть, будь они на моем месте. На миг я им позавидовал. Они переживали эмоции, которых я никогда не понимал. Может, я что-то упускал? Может, в чем-то эти обыватели меня обходили?