Итан Крузмарк позвонил из вестибюля, как раз когда я зажигал огонь на алтаре. Мы раздели Гарри Ангела и связали ноги длинными полосами липкой ленты. Запястья примотали к бедрам сложной сбруей из бинтов. Перенесли в библиотеку. Sacrificum Altaris[324] был окружен дюжиной высоких черных свечей. Мы с Мэгги и ее отцом плясали голыми. Распевали заклинания на латыни. Иврите. Мы репетировали целыми днями.
Выжгли на голой груди Ангела огромную пентаграмму тавром, раскаленным докрасна в жаровне. Сделанным по заказу кузнецом-дьяволопоклонником со Стейтен-Айленда. Фимиам подсластил кухонную вонь обожженного мяса. По сигналу Мэгги подала мой новый кинжал. Очистил клинок над огнем алтаря. Надрезал молодому солдату грудные мышцы, описал кровью круг вокруг его тела. Мэгги читала заклинание. Бросала в пламя свечей щепотки химикатов. В комнате полыхали радужные цвета.
Я вонзил клинок глубоко под грудину. Не смог разломать грудную клетку. Сделал разрез, влез рукой. Нашел его бьющееся сердце. Вырвал. Легче, чем можно подумать. Пульсирующий мускул брызгал в руке кровью. Последний горячий фонтан. Я съел сердце Гарри Ангела. Попробуйте съесть бейсбольную перчатку. Я рвал еще бьющийся орган зубами. Дикий зверь глотал окровавленные куски, не пережевывая. На его безжизненном теле блестела кровь. Мы с Мэгги трахались в расползающейся луже. Ее отец наблюдал, завывая, как волк. Потом мы расчленили Гарри в ванной. Мы с Мэгги перевезли части тела на ферму ее отца в Кэтскиллсе.
Все воспоминания об этой ночи были утрачены в течение многих лет. Теперь, глядя на Рим в опускающихся сумерках, я видел каждый момент. Джонни Фаворит. Большая звезда. Во плоти. Я не превратился в Гарри Ангела в ту же секунду, как приготовил из него ужин. Церемония подарила мне власть над сущностью Ангела. Каждым мигом его прошлого. Я планировал обратиться в подходящий момент. Всего еще одно заклинание, чтобы завершить переход.
В нашем плане побега значилась Южная Америка. Бразилия или Аргентина? Буэнос-Айрес казался клевым городом. Мэгги любила танго. Мы уже подготовили запас налички к югу от границы. Ждал-дожидался. Как там говорится о мышах и людях?[325] Через две недели после жертвоприношения меня сплавили в Северную Африку. Пикирующий истребитель «Штука» прошел на бреющем полете над концертом в части, где я участвовал, оборвал военную карьеру и украл память.
Остальное я знал из того, что мне рассказывали Цифер и Крузмарк. Те еще сукины дети, но их слова были похожи на правду. Меня вернули в Штаты с контузией, и я валялся, как забытый обломок войны, в ветеранском госпитале в Нью-Гэмпшире, пока мой агент Уоррен Вагнер на личные средства не перевел меня в частную больницу в Покипси. Хоть ко мне и вернулось сознание и владение конечностями, я все еще страдал от сильной амнезии. Если бы не бывшая невеста, Мэгги, я бы куковал в той больнице до скончания жизни. Она спасла меня по уговору, который мы заключили перед моей отправкой. Благодаря взятке в 25 тысяч долларов доктору Альберту Фаулеру меня выписали из клиники имени Прозерпины Харвест под фальшивым именем – отец Мэгги убедил доктора, чтобы по документам я все еще оставался пациентом. Не сказав, ни как меня зовут, ни как мы связаны, Мэгги с отцом отвезли меня в город и выпустили на Таймс-сквер в канун Нового 1943-го года. Я вернулся туда, откуда начал, – последнее место, которое помнил солдат по имени Гарри Ангел перед тем, как его подпоил Джонни Фаворит.