Музыка над ними стала тише.

– Я никогда бы не смог причинить зла девушке. Особенно такой.

Тим ему поверил. Этому молодому шведу, торговцу наркотой. Который стоял с ним в километре от того места, где Эмма исчезла, и говорил: «Я считаю, что ты правильно сделал, что отпустил ее. Мир надо познавать, пока молод. Такова жизнь. Даже если не все с этим справляются».

Тим идет вниз к The Strip. Индийцы и пакистанцы спрашивают, не хочет ли он купить гашиш, может быть, кто-то из них продал марихуану Эмме. Порозовевшие и потные британские туристы сидят на потертых стульях и смотрят какой-то футбольный матч, а он обходит клубы, показывает фото Эммы, охранники просят его уйти, исчезнуть.

Он оставил машину на парковке у французского магазина Carrefour.

Машина не тронута, когда он вернулся.

Деньги лежат на месте под сиденьем.

Он садится, достает то, что купил в аптеке. Задирает рубашку, видит, что кровь просочилась сквозь компрессы, принюхивается, но запаха гнили не чувствует.

Снимает повязку.

Кожа синяя с краснотой вокруг раны, проступило несколько капель крови, но их немного, текущих на джинсы.

Он делает снимок. Отправляет Ребекке.

«Нормально выглядит? Немного кровит».

Ответ приходит через пару минут.

«Выглядит хорошо. Перевяжи, кровить перестанет, если рана будет в покое».

Никакого беспокойства.

Он заходит на сайт Diario de Mallorcas. Там нет ничего об убитом мужчине в Port Adriano, ни слова о Канте, или о Шелли, или о Наташе.

Все происходит, а вроде бы и нет. Не видно, не пахнет. Как цветок, лишенный аромата, существующий только в воображении.