– А где Ченнинг?

Он присел на второе кресло-качалку, и Элизабет молча показала рукой. Ченнинг была лишь пятнышком на дне долины, лошадь под ней – серая в яблоках. Они пробирались вдоль обычно сухого русла, в котором после дождей, пришедших с северных гор, теперь бурлила и клокотала вода. Лиз не могла разглядеть лица Ченнинг, но предположила, что та улыбается. Такая уж была штука с этой серой в яблоках.

– Как она? – спросил Эдриен.

– Она сильная девчонка.

– Вообще-то это не ответ.

– Толк от психотерапии есть.

Эдриен бросил взгляд на запыленный пикап, притулившийся возле террасы. Дважды в неделю Элизабет и Ченнинг выбирались на нем в город. Они никогда не обсуждали подробностей с Эдриеном, но солидарно считали, что психотерапевт им попался грамотный. Обе словно раскрепощались, вернувшись оттуда; на их лицах с большей готовностью появлялись улыбки.

– Тебе тоже надо как-нибудь съездить, – заметила Элизабет. – Всегда полезно с кем-нибудь поговорить.

– Я это уже и так делаю, прямо в настоящий момент.

– Эли не в счет.

Эдриен улыбнулся и пригубил кофе. Насчет Эли она ошибалась, но он и не ждал, что она поймет.

– Ну, а сама-то как? – спросил он.

– Ответ тот же, – ответила Лиз.

Но обмануть его было трудно. Иногда она просыпалась с криком, и он часто находил ее за пределами дома в три часа утра. Никогда не дергал ее вопросами – просто следил, чтобы ей не угрожали койоты, или пумы, или сны, навещавшие ее со столь неумолимой предсказуемостью. Обычно она оказывалась в одном и том же месте на краю сухого русла, на плоском узком камне, хранящем тепло дня. Стояла, выпрямившись, в тоненьком домашнем халатике или завернувшись в одеяло, и всегда смотрела на звезды, думая, наверное, о своей матери, Гидеоне или обо всех тех ужасах, что натворил ее отец. Эдриен точно не знал и не спрашивал. Его задача заключалась в том, чтобы стоять на террасе и тихонько кивнуть, когда она возвращалась в дом, проведя мимоходом пальцем ему по плечу, словно в благодарность.

– Всё по-прежнему в силе? Именно сегодня? – спросил он.

– По-моему, самое время. А ты как думаешь?

– Только если ты готова.

– Давно готова.

После этого они еще немного посидели в уютном молчании – момент, спокойную уверенность которому придали все те моменты, что были до этого. Вместе им было хорошо и просто. Никто никого не подталкивал. Никто не стремился что-то получить или выведать. Но за последние несколько недель что-то неуловимо поменялось, и оба это чувствовали. Появилась энергия там, где еще раньше ее и в помине не было, – искра, когда кожа одного задевала кожу другого. Пока они об этом не заговаривали – искра была совсем крошечная и тусклая, – но момент наступал, и оба это знали.