– У нее, наверное, нервное истощение, да? – спросила Мередит. – Усталость. У нее был ужасный шок, а когда она вернулась сюда, все глазели на нее, плюс пятьсот строк, которые нужно учить… чудо, что остальные еще на ногах.
Я перестал ее слушать. Фраза Уолтона прыгала в голове, как шальной мяч. «Я ставлю на кузину». Я повесил пальто Джеймса на спинку стула и тихо сел за стол, надеясь, что никто не обратит на меня внимания. Помалкивать насчет расследования Колборна и хранить все в тайне – это было совсем нечестно, и я сомневался, что смогу держать язык за зубами, если кто-то задаст мне случайный вопрос. Александр наблюдал за мной, как ястреб за добычей, и когда я рискнул встретиться с ним взглядом, он еле-еле покачал головой.
– Что нам делать? – спросила Филиппа, переводя взгляд с Джеймса на Мередит, словно именно они двое, помимо нее, несли наибольшую ответственность за благополучие Рен.
– Ничего, – выпалил Александр. – Ведем себя как обычно. Если мы начнем дергаться, они устроят допрос каждому из нас, и мы наболтаем лишнего.
– Кто устроит допрос? – спросила Мередит, хмурясь в ответ. – Полиция?
– Нет, – быстро ответил он. – Администрация Деллехера. Нас потащат в деканат, если мы станем совсем чокнутыми.
– Александр, – перебила его Филиппа, – у нас есть все основания для волнения. Один из наших сокурсников, ну… умер, а у Рен случился нервный срыв.
– Слушай, я понимаю, – сказал он. – И это вовсе не означает, что мы должны притворятся, будто нас ничего не касается, но нам надо знать меру, ясно? Мы не должны даже заикаться о расследовании.
– О расследовании? – переспросила она. – Мы не сделали ничего плохого.
– Неужели? – Александр вскочил, уставился на нас и похлопал себя по карманам. – Мне нужно покурить, – сказал он. – Вы меня найдете, если будут новости. – Он вышел из комнаты, а во рту у него уже торчала сигарета.
Джеймс посмотрел ему вслед и уронил голову на руки. Мередит и Филиппа обменялись взглядами, в которых смешалось негодование и недоумение.
– Что, черт возьми, это было? – спросила у меня Филиппа после паузы.
Я сглотнул.
– Понятия не имею.
Сцена 16
Сцена 16
Тремя днями позже я сидел в Башне, готовясь к маскараду и к нашей усеченной постановке «Ромео и Джульетты». Костюмеры одели нас в стиле, который они описали как «карнавальная мода» и который, насколько я мог судить, не был привязан к определенной эпохе, но требовал наличие бархата и золотого шитья. Я смотрел на свое отражение в зеркале, поворачиваясь из стороны в сторону. Я смахивал на мушкетера, но очень эксцентричного и весьма обеспеченного. Плащ, который мне дали, был перекинут через плечо и завязан на груди сверкающей лентой. Я застенчиво потянул за нее.