Между тем Джулия продолжала встречаться с клиентами. Томми ее немного ревновал, хотя прекрасно понимал: его с ней связывает то, что нельзя купить ни за какие деньги.

Это вам не тело, на время освободившееся от души, и не взгляд, полный поддельный страсти.

Единственное, что омрачало картину, – это новость о том, что какой-то неизвестный напал на его сестренку в их собственном доме. Об этом ему рассказал по телефону Дилан. Томми боролся с желанием позвонить матери и сесть на первый же автобус до Эмпории. Но, пораскинув мозгами, он сообразил, что ни в коем случае не может рисковать, объявившись в родных краях.

Прочитав кучу статей в Интернете, он с облегчением узнал, что Синди пошла на поправку и уже вернулась домой.

Ни одного подозреваемого пока не задержали, и Томми даже поклялся себе, что когда-нибудь сам разыщет виновника и убьет собственными руками, а труп бросит гнить под открытым небом.

В конце концов, для него это не впервой. Можно повторить еще разок. И тогда мать простит ему все остальное.

Томми предложить Джулии проводить ее до Топики. Он ездил туда с Диланом полтора года назад. Они отправились в гости к приятелю старшего брата Дилана, Коннору, – его родители куда-то укатили на три недели, оставив ему ключи от дома в самом центре престижного жилого района в южной части города. По приезде они почти весь день проторчали в гостиной – пили и курили. Потом Томми вышел в сад подышать свежим воздухом; он уселся на старенькие качели и, поозиравшись по сторонам, тут же приметил вдалеке узкую трубу с синим ободком, возвышавшуюся над крышами домов, – она показалась ему на удивление знакомой, будто возникла из неясного прошлого. Это видение пробудило у него смутные воспоминания, подобные радужным мыльным пузырям, которые непременно лопнули бы, вздумай он схватить их руками, – залитая солнцем улица, пустынные лужайки, запах кожаных сидений в машине и страх, от которого сверлящей болью схватывает живот.

Чуть позже, плохо соображая и пошатываясь под действием спиртного, он вышел на улицу, забыв предупредить остальных, и направился в ту сторону, где торчала труба, стараясь не упускать ее из виду.

Так он отмахал по кварталу немало улиц, задумываясь время от времени, что, собственно, здесь забыл, пока не наткнулся на неприметное кирпичное строение – с виду детский сад, – на стене которого было граффити: ковбой верхом на лошади, с лассо в руке, охотящийся на бизона.

Томми перешел другую сторону улицы и ступил на тротуар в полной уверенности, что это изображение ему знакомо. Хотя краски поблекли от времени, оно произвело на него отчетливое впечатление уже виденного. Граффити напомнило Томми сон, который приснился ему давно в детстве: он сидит верхом на точно такой же лошади, готовый рвануть вперед и ухватить дикое животное за шею.