Она издала тяжелый вздох и взялась за страничку, лежавшую поверх целой кипы, – первое из писем Айви, с чего все и началось.
Нана. Этим ребенком стала Нана. Ей до сих пор трудно было привыкнуть к этому факту, Сэм все еще сердилась на бабушку за то, что та не рассказала ей всю правду о письмах с самого начала.
Она догадывалась: Нана не думала, что Сэм найдет письмо. Нана попросту уснула, читая его. Но затем солгала о том, что обнаружила второе письмо, а потом третье. Причем даже не попыталась предостеречь Сэм, когда она безоглядно ринулась навстречу катастрофе, которая затронула их обеих. Вот с этим она никак не могла пока смириться. В конце концов, речь шла о ее любимой бабушке. Сэм понимала, насколько сложно было бы для Наны подобрать нужные слова для объяснения, но она обязана была хотя бы попытаться. Ради Сэм. Ради Эммы.
– Почему они так долго не выписывают меня? – через несколько дней после сердечного приступа Нана все еще находилась в больнице. – Я прекрасно себя чувствую, а у них не хватает коек для более тяжелых больных.
– Нана, у тебя был инфаркт, – напомнила Сэм умиротворяюще.
– В самой легкой форме, – фыркнула Нана. – И у меня случится еще один, если меня вынудят продолжать есть эту отвратительную пищу из больничной столовой.
– Извини, но мне в самом деле важно понять то, что случилось с письмами Айви. – Сэм посмотрела на Нану, пока та продолжала с отвращением разглядывать поднос с нетронутой едой. – Почему ты просто не рассказала мне правду?
–
– Но я имела право знать! – Сэм почувствовала, как задрожал ее голос.
Она никогда прежде не ссорилась с Наной. Еще одни прекрасные отношения, отравленные ядовитыми токсинами Святой Маргариты.