Я пожал плечами.

– Ты этого не знаешь.

Она снова взмахнула рукой, делая вид, что собирается швырнуть кольцо за борт.

– Не спеши.

Она послушно опустила руку.

– Ты можешь поступить с этим кольцом как захочешь, потому что оно теперь твое, но… Сейчас ты слышишь только то, что твердит твоя боль, а если ты прислушаешься, то услышишь, что говорит тебе любовь. Тринадцать лет назад боль сняла с пальца это кольцо, а любовь положила его в конверт. Теперь это не просто кольцо, а послание от твоей матери – так, во всяком случае, мне кажется. Может, все-таки стоит разобраться, что́ она хотела тебе сказать, прежде чем окончательно похоронить кольцо на дне моря?

Элли отвернулась и упрямо тряхнула головой. Упрямо и зло. Ее гнев еще не остыл.

Я показал рукой на юг, на далекие острова Флорида-Кис.

– Можно я расскажу тебе одну историю?

Никакого особого желания слушать меня она не проявила.

– Я знаю, я кажусь тебя стариком, у которого начинается артрит и садится зрение, но когда-то давно я тоже был влюблен…

Выражение лица Элли чуть заметно изменилось.

– Какое мне дело до того, кого вы любили? – огрызнулась Элли, но без прежнего запала. Похоже, она понемногу успокаивалась, и я постарался еще сильнее завладеть ее вниманием.

– Как-то раз, когда мне было шестнадцать, мы отправились на вечеринку к одному из одноклассников, – начал я и, машинально обернувшись, заметил, с каким напряженным интересом слушает меня Летта. – У его родителей был огромный особняк на берегу. Мы катались на водных лыжах. На гидроциклах. На парасейлах. У его отца даже был собственный вертолет, мы и на нем катались. Это была очень большая вечеринка, там собралась чуть не вся старшая школа – почти две сотни парней и девчонок. Мне тогда очень нравилась девочка, которую звали Мари. Я ей тоже нравился, но я был тихим парнем; в классе меня считали ботаником, и никакой особой популярностью я не пользовался. Да и то сказать, я не гонял в свободное время на дорогих тачках и не ходил по ночным клубам, а рыбачил или искал на берегу разные интересные штуки: акульи зубы, каменные или костяные наконечники стрел или томагавки индейцев, которые жили в тех краях еще до Колумба.

Надо сказать, что мы с Мари были знакомы очень давно – еще с детства. Мы вместе росли. Она была моим лучшим другом еще тогда, когда большинство мальчишек стесняется дружить с девочками. У нас были общие секреты. Мы делились друг с другом своими мечтами, фантазиями, надеждами. Она первой узнала, что я собираюсь подать документы в военную академию в Вест-Пойнте, и была почти единственной, кто считал, что у меня есть шанс туда поступить. Мари верила в меня, и в конце концов я тоже в себя поверил. Когда на дистанции 400 ярдов я выбежал из сорока восьми секунд, поставив рекорд штата, Мари́ за меня болела. Если бы не она, не думаю, что я пробежал бы быстрее чем за минуту.