Как только Труба осталась позади, волнение улеглось, и при свете луны я сумел осмотреть довольно большой участок водной поверхности. Двигатель я снова заглушил и, встав в полный рост, напряженно прислушивался, пока течение уносило меня все дальше от берега. Время от времени я ненадолго включал мотор, потом снова глушил и вслушивался в ночную тишину. Береговые огни мерцали все дальше, и вскоре я понял, что отошел от земли миль на шесть или на семь. Передо мной расстилался океан. Здесь я снова выключил мотор и, пока течение несло меня на восток, просто прислушивался. Не знаю, сколько времени прошло, как вдруг мне почудился доносящийся издалека голос. Вокруг был только пустой, темный океан, но я ясно слышал, как кто-то зовет меня по имени. Сначала голос был совсем тихим, но постепенно он становился громче. Я до боли в глазах всматривался во мрак, но так ничего и не увидел. Поэтому я…

Я пожал плечами и замолчал, старательно делая вид, будто моя история на этом заканчивается. Элли посмотрела на меня так, словно я тронулся умом.

– Поэтому вы – что?..

– Поэтому я решил вернуться. Плыть дальше было небезопасно, к тому же я по-прежнему не знал, где ее искать. Недостаточно информации, понятно?..

Элли посмотрела на кольцо у себя на ладони, перевела взгляд на меня и картинно закатила глаза. Мол, вечно эти взрослые что-то из себя изображают.

Я наклонился к ней.

– Ну как, рассказывать дальше, или ты просто бросишь кольцо в воду и забудешь обо всем раз и навсегда?

Она сделала каменное лицо и скрестила руки на груди.

– Ну? Я слушаю.

– Внезапно, ярдах в двухстах, я заметил на воде какой-то темный предмет. Это могло быть все, что угодно, но я помчался туда на всех парах и сбавил скорость, только когда приблизился к тому месту, где мне почудилось темное пятно. Здесь я заглушил двигатель, и, пока «гино» скользил по инерции, снова стал слушать. Почти сразу я опять услышал голос. Мари окликала меня откуда-то справа. Не включая мотор, я круто повернул румпель и вскоре увидел ее. Она держалась за кусок пла́вника и к тому же была в спасательном жилете, который, скорее всего, спас ей жизнь. Переохлаждение, страх, шок сделали свое дело – Мари лишь с огромным трудом удавалось держать голову над водой. Я знал, что мне ни за что не пройти через Трубу в обратном направлении. Я даже не был уверен, что мне хватит бензина, чтобы добраться до берега. Мне оставалось только надеяться, поэтому я развернул лодку и запустил мотор, держа курс на береговые огни чуть левее того места, где, как мне казалось, находилось устье канала. Бензин закончился, когда до берега оставалось ярдов двести. Остаток пути я прошел на веслах. Наконец мы вытащили «гино» на песок, я разжег костер, и мы, крепко обняв друг друга, сидели возле него до самого рассвета. О том, что́ случилось, мы никому не рассказывали. На все вопросы Мари отвечала, что после падения с «ватрушки» ее отнесло к берегу, где она сильно ударилась головой о причальную сваю. С трудом выбравшись на берег, она потеряла сознание, а утром, придя в себя, пошла домой.