Понемногу сувенирные лавочки сменились многочисленными барами, из окон и дверей которых несло прогорклым жиром, канализационными стоками и мочой, но стоило нам миновать перекресток, и отвратительные запахи сменились благоуханием роз и мяты. Так мы прошли кварталов пятнадцать – почти половину острова, и бо́льшую часть этого пути я продолжал держать Элли за руку. Большую и лучшую часть. Сама Элли, впрочем, была рассеянна, поэтому, что́ она чувствовала, я сказать не могу. Вряд ли хоть раз в жизни ее держал за руку взрослый мужчина. Летта тоже выглядела задумчивой, почти мрачной. Каждые несколько секунд она бросала взгляд на наши соединенные руки, но молчала.

Мы остановились еще раз, чтобы купить мне пену для бритья, потом прошли еще три квартала и оказались на берегу. Фактически мы пересекли пешком весь остров, перейдя с более многолюдного северного берега на менее оживленный южный.

Ворота монастыря густо заросли какими-то вьющимися растениями, сплошь покрытыми мелкими белыми цветками с удушливым, сладким запахом. Я поискал глазами вывеску, но ее не было. Кирпичная стена монастыря была высотой в восемь футов и тянулась на целый квартал, а то и на два. За стеной виднелись кроны гигантских баньянов, с которых свешивались плети орхидей. Пронзительно кричали в зелени какие-то птицы неизвестной мне породы. Сквозь решетку ворот виднелся заросший травой внутренний двор, по которому, горделиво расправив семифутовые хвосты, расхаживали два павлина.

Я сдвинул засов ворот и с усилием приоткрыл створку, напугав двух кошек, которые тут же бросились наутек. Внутренний двор с трех сторон окружали приземистые, толстостенные коттеджи из грунтобетона, которые следовало бы побелить еще десять лет назад. В промежутках между коттеджами сверкал на солнце океан. В синеву небес вонзалась шпилем небольшая церковь из ракушечника. Выглядела она довольно древней, но я знал, что благодаря неспокойной погоде на Ки-Уэсте нет и не может быть ничего древнего или даже старого. И все же монастырь, несомненно, был одной из старейших построек на острове.

Коттеджи были одноэтажными и однокомнатными – благодаря этому они, должно быть, и уцелели. Я постучал в дверь ближайшего из них, но никто не отозвался. Та же история повторилась и во втором, и в третьем (всего коттеджей было восемь). Только в четвертом мне улыбнулась удача. Где-то внутри скрипнула, отворяясь, тяжелая дверь, и какая-то очень старая женщина, выйдя, должно быть, через обращенное к океану заднее крыльцо, появилась из-за угла. При виде нас ее лицо удивленно вытянулось.