— Полиция вас прогонит. Возможно, у нас найдется запасная палатка. Давайте посмотрим. Может, получится дать вам еще утепленный спальный мешок и рюкзак вместо этих ваших пластиковых пакетов. За городом есть общественный участок, где разрешено разбивать палатки. Я покажу вам, в какой стороне.
Мне все равно неохота покидать это теплое место.
— А могу я завтра сюда вернуться?
Она качает головой:
— Мы открыты только три дня в неделю А из-за рождественских каникул здесь никого не будет до Нового года. Сожалею.
С палаткой под мышкой я выхожу на улицу. Падает снег. Несильный, больше похожий на пушистые дождевые капли. Они смешиваются со слезами, бегущими по моим щекам. Лучше бы я не заходила в этот центр помощи. После тепла и доброты моя жизнь кажется еще невыносимей.
Я иду и иду. Это дальше, чем сказала женщина, но наконец я нахожу поле со стоящими палатками. В некоторых горят фонари, и я вижу движущиеся тени людей внутри. Я никогда раньше не ставила палатку, но волонтерка оказалась права. Это не так уж и трудно.
Затем я заползаю в спальный мешок, для большего тепла натянув всю одежду, что у меня есть. Я не могу уснуть. Снаружи доносятся звуки. Я готова поклясться, что кто-то грызет ткань палатки. Я включаю фонарик, который волонтерка дала мне, но ничего не вижу. Вдруг это крыса? В трейлере жили несколько мышей, и я боялась, пока Тим их не отловил и не выпустил в дикую природу. «Жила у меня мышка в маленьком домишке, привела к себе блоху, и я прогнал малышку».
Я скучаю по пареньку и его стишатам. Скучаю по Стиву.
Но пути назад нет.