Глава 61

Глава 61

— Ваш брат утонул, — тихо говорит мой адвокат, когда я заканчиваю. Это скорее утверждение, чем вопрос.

— Да, — шепчу я. И в который раз слышу в памяти голос мачехи.

«Не тот ребенок умер! — рыдала она после того, как унесли тело. — Лучше бы на его месте была твоя дочь!»

— Это попало в новости, — продолжает Барбара, разворачивая старый номер «Дэйли телеграф». — От восемнадцатого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. Заголовок гласит: «Ребенок погиб в результате трагического происшествия».

Даже сейчас это все равно кажется неправдой. Горе слишком велико, чтобы его принять. Выражение муки на лице отца будет преследовать меня до конца дней. Как и страдание моей мачехи.

— Это все равно что ты утопила его сама! — кричала она, набрасываясь на меня и царапая мои щеки ногтями. — Ты всегда к нему ревновала!

Да. Я ревновала. Он был любимчиком. И если бы не появилась Шейла, мы прекрасно жили бы вдвоем с папой. Но я также и любила своего младшего брата. Я не тронула бы и волоска на его голове.

Но теперь я хорошо усвоила, что согрешить бездействием так же легко, как и поступком. Моя ошибка была в том, что я не уследила за братом. А потом, тридцать пять лет спустя, я повторила то же самое со своим внуком.

— После похорон, — продолжает Барбара, — вы пытались покончить с собой, перерезав вены отцовскими лезвиями.

Что мне еще оставалось? Я не могла жить дальше.

— Даже этого нормально не смогла сделать! — кричала мне мачеха. Я пропустила главную артерию. — Ты не заслуживаешь того, чтобы оставаться в живых!

Я едва могла смотреть на отца. Его горе — и моя роль в нем — преследовали меня днями и ночами. Обстановка была невыносимой для всех. Я выплескивала боль и гнев, заперевшись в своей комнате и колотясь головой о стены. Когда отец выломал дверь, чтобы вытащить меня, я попыталась выпрыгнуть в окно. Когда он оттаскивал меня назад, я молотила кулаками по его голове, потому что он помешал мне расстаться с жизнью.

— У вас случился нервный срыв, и вас поместили в частную клинику под названием Хайбридж.

— Да.

Я вспоминаю Корнелиуса и ЭКТ-процедуры, которые в то время немного приглушили боль, но не смогли снять тревогу, постоянно давившую на меня тяжким грузом. Мои месячные прекратились; обычный побочный эффект психотравмы. Услышав в новостях об ужасных событиях — особенно в которых гибли дети, — я начинала безудержно рыдать.

Если бы я не взяла тот игристый напиток с подноса официантки, мой разум был бы яснее и я присматривала бы за братом более внимательно. Поэтому после смерти Майкла я поклялась никогда не пить.