Мои глаза наполняются слезами.

— В тот день… у пруда… Это был единственный раз, когда я упустила внука из виду. Всего на несколько минут, но… — Я замолкаю, подавляя всхлип. — Я была очень зла на Роджера. И на себя. Я не хотела… — Я больше не могу сдерживать рыдания.

Судья объявляет короткий перерыв, пока я не успокоюсь. В моей голове столько противоречивых эмоций, что они мешают мыслить ясно. Иногда я не понимаю, кто и когда говорит.

После перерыва мы продолжаем.

Барбара приступает с того же места, на котором мы остановились.

— И позже в тот день вы убежали из дома?

— Да, — бормочу я.

Мне вдруг вспоминается кое-что сказанное Кэрол за ужином в нашем теннисном клубе, когда она только что переехала из Лондона. Мы устроили сбор на благотворительные нужды, но она отказалась внести свой вклад.

— Люди на улице живут так, потому что им это нравится, — пренебрежительно заявила Кэрол, тряхнув волосами.

— Какое нелепое обобщение, — возразила я. Она сердито взглянула на меня и отвернулась. Это было до или после ее романа с Роджером? Кто знает… Тогда я решила, что у нее каменное сердце. Но по крайней мере она не виновна в убийстве.

После обеда нас ждут еще сюрпризы. Человек на свидетельской трибуне кажется мне знакомым, хотя я и не могу вспомнить, где его видела.

— Можете вы рассказать суду, откуда знаете обвиняемую?

— Я был полицейским под прикрытием, которого направили следить за ситуацией с бездомными в Бристоле.

Снова свидетель, о котором мне уже рассказывала Барбара. В очередной раз я его не помню. Видимо, я прожила несколько дней в Бристоле и подалась дальше. Я даже представить себе не могу такое.

— Мы расследовали дело о наркосети. Я видел подсудимую лишь мельком. Она была старше, чем большинство там. Мне стало ее жалко. Ей снились кошмары. В какой-то момент я отчетливо слышал, как она выкрикнула: «Нет!», а затем имя «Роджер».

Меня бросает то в жар, то в холод. Я и до сих пор так кричу, если верить сокамернице.

— Она выглядела очень нервной и постоянно оглядывалась через плечо, как будто за ней кто-то гонится.

Джо часто так делала. Привычка, сказала она мне. Возможно, я тоже подсознательно переняла эту манеру поведения? Или же какая-то часть меня знала, что я виновна?

Я все еще пытаюсь уложить это в голове, когда на свидетельское место вызывают старого профессора — бывшего руководителя Роджера.