— Камеры, которые полиция потом может сидеть и просматривать, увеличивая изображение и анализируя, — это одно. Свидетели на месте преступления — совсем другое. Но я бы сказал, что вопрос поставлен неправильно. Вместо того, чтобы спрашивать, почему он был в маске, мы должны спросить себя, почему он надел маску темнокожего человека.

Всем как будто понадобилось время, чтобы осознать сказанное Фабианом. В комнате воцарилась тишина, пока Лилья не нарушила ее.

— Если я правильно тебя поняла, ты имеешь в виду, что основной мотив может быть расистским.

— Я знаю, что ты занимаешься этим давно, и даже если мы пока не собираемся гнать коней, нужно воспринимать все всерьез.

— Дело в том, что Ассар Сканос — педофил, а не расист, — сказал Утес. — Более того, он никогда не смог бы реализовать что-то настолько сложное.

— Кто сказал, что это должен быть он? Может быть, это не он убил Мунифа Ганема. Единственное, что мы знаем наверняка, это то, что в то утро он был в прачечной.

— Фабиан, что ты имеешь в виду? — спросила Тувессон. — Ты хочешь сказать, что существует связь между убийством Мунифа Ганема и Леннарта Андерссона?

— Не обязательно. Но если рассматривать их одновременно, то трудно не заметить связующую нить. Сначала он лишает жизни маленького мальчика самым жестоким и сенсационным способом, какой только можно себе представить. Важно не то, кем он был. Единственное, что имело значение, — это цвет его кожи. После этого происходят пожары, в результате — трое погибших беженцев. И вот теперь он сам предстал перед множеством свидетелей в маске темнокожего, лишившего жизни Леннарта Андерссона, белого гетеросексуала средних лет.

53

53

Как должен реагировать человек, если узнал, что его спутник жизни лишил жизни по меньшей мере трех невинных людей, один из которых был его собственным отцом? Способен ли он вообще принять это или может только посчитать полным бредом или предположить, что произошло какое-то недоразумение?

В машине по дороге к Гертруде Муландер Фабиан думал о том, как изложит свое дело, и при этом сомневался, можно ли вообще узнать, что она сказала мужу, не выложив на одном дыхании все, что знал сам.

Но единственное, к чему он пришел, это понимание, что, как бы ни поступил, он неизбежно рискует усугубить ситуацию. Но у него не было другого выбора, кроме как попытаться. Если он ничего не сделает, то это будет только вопрос времени, когда Муландер подготовит план его убийства, и с этой точки зрения он и так уже слишком долго тянул с этим.

Он открыл калитку и прошел по тропинке, выложенной плитами плоского шифера, которые, несмотря на разные формы, так хорошо подходили друг к другу, что он не смог разглядеть ни единой травинки, сумевшей пробиться на свет между плитками. Подойдя к двери, он отбросил последние сомнения и удерживал кнопку звонка достаточно долго, чтобы быть уверенным, что она услышала звонок, после чего отступил на шаг, дабы не стоять на пути у открытой двери, совсем недавно обработанной и пахнувшей олифой.