— Не знаю, бывал ли ты там, но снимок сделан в кафе «Эйнштейн Штаммхаус», одном из немногих классических кафе Берлина, переживших войну.
— Да, я тоже там был, — сказал он, глядя на фотографию, которая давала Муландеру алиби, в котором он нуждался.
— Я так хорошо помню — Ингвар рассказывал мне о том, как Геббельс подарил дом своей любовнице, а потом он превратился в казино. Там можно действительно почувствовать дыхание истории. И посмотри сюда. — Она перевернула рамку, сняла заднюю крышку, вытащила фотографию и приложила указательный палец к штампу с датой —
Фабиан кивнул. Она была права. Это случилось в тот же день. Он должен быть рад и чувствовать облегчение. Возможно, все-таки в этом не был замешан его коллега. Но единственное, что он чувствовал, — разочарование. До сих пор он был убежден, что и он, и Хуго Эльвин на верном пути. Одна деталь за другой вставали на свои места, и мотив убийства был тоже понятен и логичен. Но теперь все, на чем он построил свои доводы, перестало существовать.
— И если я правильно помню, должны быть еще фотографии, — продолжила Гертруда. — Думаю, у нас где-то лежит целый альбом. Только не спрашивай, где.
— Ничего страшного, он мне не нужен.
В кармане у него завибрировал мобильный, но он не был в состоянии взять трубку. Не сейчас.
— Это твой телефон звонит?
Фабиан кивнул и достал телефон, чтобы отклонить звонок, но увидел, что это Муландер.
— Привет, я думал, ты занят на квартире Вессман, и тебя ни при каких обстоятельствах нельзя беспокоить, — сказал он, изучая фотографию в попытке найти что-то, что не соответствовало бы действительности.
Это могло быть что угодно. Край волос, который был обработан в «Фотошопе», отсутствие тени или освещение, которое не соответствовало общему фону.
— Ты что-нибудь нашел?
Все, что может поставить под вопрос твое чертово алиби, чтобы грязная правда выплыла наружу раз и навсегда.