– Когда явился на встречу, беспокоясь о заявлении в милицию, а наплел небылиц про то, что хочешь моего расположения. – Она лукаво подмигнула и тут же помрачнела. – Ну, и когда показал, что тебе безразлична судьба друга.

Максим рывком сел в кровати.

– Ты мне действительно понравилась! – Он потряс руками. – С того самого момента, как увидел тебя впервые – такую беззащитную, хрупкую, в очочках и сиреневом платьице! Почему ты мне не веришь? У меня нет нужды или тайного умысла водить тебя за нос, родная… И про Руслана я все объяснил…

– Объяснил, – согласилась Татьяна. – Но знаешь, для меня тогда явилось открытием другое… Я вдруг почувствовала, что ты один. В смысле, одинок. Я вдруг поняла, что ты хочешь казаться циником, потому что на самом деле – ранимый и беззащитный. И мне захотелось… помочь тебе. А может, одновременно – и себе. Ведь мы в чем-то очень похожи, Максим.

Тот удивленно вскинул брови.

– Очень похожи, – повторила Михеева. – Мы оба страдаем от того, что одиноки, оба боимся, что люди могут причинить нам боль. И оба мечтаем о любви, о детях… о счастье. – Она запрокинула голову и сладко потянулась. – А теперь мне кажется, я начинаю чувствовать себя счастливой! Я словно парю в облаках. Не опускай меня на землю, ладно?

– Ладно, – с улыбкой пообещал Максим. – Будем летать вместе.

– Правда?

Он невольно поморщился: как сложно привыкнуть к этому глупому переспрашиванию!

– Ты правда понимаешь меня? – Татьяна села и приникла щекой к его плечу.

– Больше того, – подтвердил он. – Я думаю точно так же, как ты. Мне тоже кажется, что я обрел родственную душу. Встретив тебя, я вдруг явственно понял, что никогда еще никого не любил.

– Будь осторожен, – предупредила она, царапнув его руку ноготком. – У меня уже кружится голова от твоих слов.

– Закон жизни, – продолжал он, пожимая плечами. – Мы осознаем, что имеем, только потеряв это, или как у меня сейчас – вдруг обретя, понимаем, что ничего не имели раньше.

– А что ты обрел? – осторожно спросила Татьяна и даже отпустила его руку.

Он повернулся к ней и заглянул в глаза.

– Любовь, Таня… Да. Любовь.

Она зажмурилась.

– Повтори еще… Пожалуйста.

– Я люблю тебя. – Голос не слушался, потому что раскалывалась голова, но Танкован постарался придать ему интимность и искренность.

– А ты не спешишь? – недоверчиво покачала головой Михеева. – И скольким женщинам ты уже говорил такое?