– Сделай это, – настаивал Танкован. – И разом обрубишь канат, которым Ферзяев пытается к тебе пришвартоваться. – Он цокнул языком. – Одну ниточку я уже обрубил.

– Что ты имеешь в виду?

– Я отобрал у него ключи от квартиры! – Максим не скрывал торжества. – И настоятельно порекомендовал не искать с тобой встреч. Слышишь, Таня?

– Слышу, – грустно молвила та. – Спасибо тебе…

– Где оптимизм и радость в голосе? – поинтересовался он. – Ты, наверное, не поняла: этот тип больше не появится здесь, перестанет тебя преследовать, запугивать и унижать.

– Я поняла, – так же тихо возразила Михеева. – И сказала тебе спасибо.

– Пожалуйста, – буркнул Максим.

– Не обижайся, – попросила адвокатесса. – Пойми и ты: я еще не привыкла к такой стремительной смене событий. Моя личная жизнь долгое время была похожа на спящее болото. И только сейчас я начинаю просыпаться, только теперь начинаю ощущать красоту и силу настоящего чувства, только благодаря тебе становлюсь счастливой…

– Ладно, – проворчал он. – Я понимаю.

– Скажи, ты дождешься меня, если я примчусь через пару-тройку часов? – Голос Михеевой зазвенел лукавством. – Не сбежишь на работу?

Танкован помрачнел. Сейчас ему предстоит сообщить этой щебечущей дурочке, что он не только не дождется ее возвращения, но и вообще не придет ночевать. А это непросто. Когда отношения только набирают обороты, когда важна каждая мелочь, каждая деталь, когда пустяшный знак внимания кажется добытой с неба звездой, когда слова воспринимаются значительно, ласки – горячо, а поступки – восторженно, такое признание равносильно краху, падению с небес на грешную землю. Нужно быть предельно осторожным, преподнося любую неприятную новость, а уж такую – тем паче. Здесь хороша полуправда, а значит, придется опережать события и выдавать за уже случившееся то, чему он еще не получил подтверждения. Чистая рулетка. Игра на поле.

– У меня для тебя сюрприз! – жизнерадостно хохотнул Максим. – Не хотел говорить вчера, чтобы не сглазить!

«Как бы и сейчас не сглазить, – подумал он. – Эта стерва Лиснянская почему-то медлит с хорошей вестью».

– Сюрприз? – обрадовалась Татьяна. – Ты хочешь мне сделать подарок?

Танкован замялся. Такая простота, как говорят, хуже воровства.

– В некотором роде, – неопределенно промычал он. – Я просто полагал… смел надеяться, что отныне мои успехи для тебя так же важны, как и твои – для меня. То есть я думал, что теперь мои радости – это и твои тоже.

– О, разумеется! – спохватилась Михеева. – Мне кажется, я обрадуюсь за тебя больше, чем за себя. Говори же, милый! Не томи.