Издалека послышалось гудение мотора. Приближалась машина. По звуку он легко определил, что это легковая.

«Остановить, проверить…», — лениво подумал он. Вообще-то не хотелось. Скорее всего, не имело смысла.

Когда машина показалась из-за поворота, лейтенант увидел, что это «Москвич» красного цвета.

«Что-то такое говорили про красный “Москвич”,— вспомнил он как бы нехотя. — Говорили, чтобы проверять все машины… Да мало ли что начальство выдумает. Пойди-ка, проверь все машины… Идите и сами проверяйте за мою зарплату… В кабинете легко сидеть и команды давать».

Но про красный цвет у него что-то запало в голову. Правда, он никак не мог вспомнить, что…

Если бы машина была синего или белого цвета, Чуркин не стал бы дурака валять и преспокойно продолжал бы прохаживаться по обочине, помахивая снятой фуражкой. День был довольно жаркий для сентября, и приятно было пройтись с непокрытой головой…

Но машина была красная, и Чуркин что-то вспомнил. Он решил не связываться с начальством и взмахнул жезлом, останавливая машину.

«Ну их всех, — подумал он злобно. — Если хотят, чтоб красные машины проверялись, пусть… Идиоты, начальнички называются… Пусть, подавитесь своими приказами…»

От сознания, что он выполняет какую-то непонятную и, как всегда, ненужную работу, настроение у лейтенанта испортилось. Он сверкнул недоброжелательным взглядом по остановившейся машине и медленно, вразвалочку, подошел к ней.

За рулем сидел знакомый. Чуркин не знал, вернее, не помнил его имени, но он знал этого мужика.

Год назад Чуркин на служебной машине попал в аварию и разбил себе нижнюю челюсть. Рот не открывался и не закрывался. Очень смешно было. Окружающим, конечно…

Челюсть ему в больнице более или менее поправили, и он мог бы жевать, но беда заключалась еще и в том, что у него оказались выбиты почти все нижние зубы. Так что открывать-то рот он мог, но жевать… Это была проблема.

Зубы надо было вставлять. Точнее, делать и вставлять искусственную челюсть. Лейтенант обошел все начальство снизу доверху, добиваясь, чтобы ему оплатили все это. Теперь зубы вставить, а тем более соорудить челюсть — дело дорогое. Не то, что прежде…

Он ходил по всем инстанциям и доказывал, что повредился на службе и поэтому ему должны материально помочь. С ним все соглашались и долго на прощание жали руку.

Денег никто не дал. Наплевать им потому что на простой народ. Так решил лейтенант Чуркин.

Пришлось зубы делать за свой счет. А куда денешься? Не станешь же с пустыми деснами ходить в тридцать семь лет.

Дорого вышло, но все же сделали неплохо. И как раз этот самый мужик и помог. Чуркину объяснили, что в таком деле, как искусственная челюсть — самое главное, чтобы попался хороший протезист.