Наконец-то появился, кроме Степана, еще один подозреваемый, конкретное лицо — Игошин, "Андрей — Медвежье сердце".

Рабочий день еще не начался, но Николаев направился в военкомат, зная по опыту, что военкомы на службу являются пораньше. И не ошибся. Военком был на месте. Проверил для порядка документы Николаева и спросил:

— Чем могу быть полезен?

— Об армейских отпускниках мне узнать бы. За месяц примерно. Кто приезжал, на какой срок, когда отбыл. Не опоздал ли кто с возвращением в часть?

Военком достал из сейфа папку, молча протянул Николаеву листок. Эта была телеграмма. Командование воинской части сообщало, что солдат Игошин просрочил отпуск на двадцать один день. Лаконично и по-военному строго военкому предлагалось выяснить причину.

— Сегодня думал заняться, — вздохнул военком, — теперь вместе выяснять будем?

— Пожалуй. А больше у вас ничего об Игошине нет?

— Отчего же, есть, — ответил военком. — Известно, что Игошин на себе вынес сломавшего ногу старшину. На учениях это было. Много километров тащил товарища. Поощрили отпуском. И вот — просрочил. Да-а, — спохватился он, — а вам-то Игошин зачем? Тоже натворил чего-то?

— Ничего не могу сказать, не знаю. Одно ясно пока — Игошина нет у сестры. Где он, что с ним — неизвестно. Я выезжаю в Ерхон. Приеду — свяжусь с вами, — ответил Николаев, прощаясь.

Сведения, полученные от военкома, оказались серьезными.

Шагая к райотделу, Николай обдумывал ситуацию.

Игошин? Неужели дезертировал и пошел на убийство? Не хочется верить в такое.

Рассудительный и спокойный, следователь с выводами решил не спешить.

Тем более что пятилетний опыт следовательской работы не раз давал ему возможность убедиться: не всегда лучше то, что лежит на поверхности. Копнешь глубже, и откроется такое, что ахнуть только и остается.

Николаев расправил широкие плечи, тряхнул русыми кудрями, избавляясь от тревоги, не отпускавшей с самого начала следствия. Ответил улыбкой на удивленный взгляд прохожего и взбежал на высокие ступеньки милиции.

Майор Серов без стука вошел в кабинет, куда поместил Николаева, за ним шагнул высокий загорелый парень с рюкзаком в руках.

— Вот, — сказал Серов, — от Балуткина товарищ. Мы прямо к тебе. Давай, рассказывай, — обратился он к парню.

Тот поставил рюкзак у стола.

— Так я что знаю? Михалыч все по телефону вам обещал рассказать. А я, значит, должен вам передать это, — парень кивнул на рюкзак.

— На чем добирался? — спросил Серов, нетерпеливо поглядывая на зеленоватый выцветший мешок с лямками.