В ответ она что-то сделала с ним. До неё он никогда не интересовался личностями похищенных, и тем более их чувствами. Ему нужны были только эмоции.

А с Ксюшей всё было наоборот. Она сама вызывала в нем некий эмоциональный отклик, который он не мог рационально объяснить. Для него это было сродни отклонению в собственном поведении. Новом… По этой причине он не смог избавиться от неё, даже узнав, кто она такая. Нет, об убийстве не шло и речи. Он просто не смог отпустить Ксюшу. Не смог – и позволил сделать это за него другим.

Иногда его нынешнее существование, напоминавшее плавание в зловонном пруду, прерывалось краткими перемещениями в другие места, где черви снова и снова пытались вытянуть из него всё, что смогут. Вот и сегодня два рыхлых, бледных, явно только что выползших из земли дождевых червя надели на него наручники, и в сопровождении своих товарищей, не сильно от них отличающихся по фенотипу, повели его по бесчисленным коридорам. Но когда его, выведя на крыльцо, погрузили в автозак и куда-то повезли, он понял: предстоит нечто новое.

Он сразу узнал то место, куда его доставили. Более того – догадался, зачем. Все они такие глупые – считают, будто он только и жаждет с ними сотрудничать. Но для чего ему это надо – никто не может объяснить. Было бы недоразумением считать, что кто-то желает облегчить его участь – и совсем невероятным, что он знает, Как именно это нужно сделать.

Территория знакомой гостиницы – словно вспышка, но на сей раз снова реальность. Там он впервые увидел её… Только теперь всё по-другому. И это место с тех изменилось. Вместо голых деревьев и мёртвой травы повсюду буйная зелень и пышные клумбы цветов. Аккуратно подстриженные кустарники и дикий лес напротив – арена, где естественная природа соревновалось с искусственной. Множество до боли знакомых запахов вызывали странное чувство спокойствия: казалось, он по-прежнему дома, и всё происходящее только мираж. Однако шагал он по-прежнему в окружении слизняков, и так же чувствовал металлический холод наручников. Он знал способ от них избавиться – но применять его сейчас было бы опрометчиво. Ничего, он подождёт…

И здесь они были не одни. Звон в ушах, похожий на предсмертный комариный писк, не мог заглушить даже шум листвы деревьев – не говоря о громких, скандирующих людских криков, несущихся, казалось, со всех сторон. И вклинивающихся в нестройный визг какофонии голосов червей, похожих на вкрапления в полотне серых, чёрных, синих пикселей – или капли крови на кажущейся идеальной коже.