Фаина взяла со столика кривые хирургические ножницы и засмеялась:

— Дура ты, Ритка!.. Я же говорила тебе: кто-то — как порох в гильзу, а кто-то — как мясо в мясорубку. Ты слепая была, что ли? Не видела, куда шла?..

Фаина ножницами принялась разрезать белье на животе Риты. Девушка выгнулась дугой, забилась, как попавший в капкан зверек:

— Не смей!

Фаина иронизировала:

— Тебе это уже не понадобится… Или ты боишься, что мы увидим твою наготу? Ты просто ребенок, Маргарита… Мне тебя даже жаль!.. Здесь для созерцания есть объекты и совершенней…

Рита перестала метаться:

— Ты про себя, что ли, говоришь?

Фаина кивнула:

— Хотя бы так.

— Ты — чудовище! — бросила Рита ей в лицо.

Фаина покачала головой:

— Я — богиня! Богиня этого места. Этого дома. Этой операционной. Этого стола, на котором ты лежишь… Стол этот — мой алтарь. А ты отдана на заклание…

— Ты — чудовище! — глаза Риты потемнели от ярости. — И еще: ты — старая дрянь! И время твое кончается. Тебя поносят немножко и скоро выбросят на помойку. Никакая ты не богиня!..

Это тебе правда. Это то, что я о тебе думала. Но я не думала, что это когда-нибудь скажу…

Фаина так и подобралась — будто пантера перед прыжком. Видимо, слова Риты задели ее. Фаина готова была всадить в девушку ножницы:

— Как раз на помойку скоро выбросят тебя. А я…

— А ты будешь стареть дальше! — больно укусила ее Рита.

Фаина обернулась к Иванову:

— Ну, скоро уже? Она меня утомила…