– Мне уже по статусу не положено так по-детски злиться, – ворчливо отозвался он и, не прощаясь, направился к дверям.

Хеш прищурился. По статусу, как же!

Другие представители от хаги сразу же разбрелись по разным комнатам, даже не подумав собраться и обсудить прошедшие переговоры.

Самый старый из них, господин Илэраз, уже трясущийся старик с лысой головой и поредевшей бородой, едва ли не рухнул в кресло. Тихое ворчание зашуршало по комнате:

– Забери тебя Горные духи, Ерген! Утянул меня за собой…

Когда старейшины сумеречных хаги собрались, чтобы решить, что ответить на призыв хайнеса к новым переговорам, Илэраз предлагал ответить отказом. К чему ездить в такую даль, если исход им известен? Но большинство всё же решило, что нужно ехать. А когда обсуждали, кого выбрать послом, Ерген заявил, что будет несправедливо, если отправятся только те, кто ответил согласием на призыв хайнеса. К сожалению, на стороне несогласных Илэраз оказался самым молодым.

Кости, измученные долгой дорогой, нещадно ныли, что только распаляло отвратительное настроение старика. А понимание, что эта поездка – просто камень, брошенный в бездну, приводило чуть ли не в бешенство.

Ещё перед первыми переговорами о мире старейшины уговорились, что они ни на пядь не отступят от собственных условий. Как ветер медленно разрушает камень, так и их упорство в конце концов заставит остальных сдаться. Но Илэразу в последние годы уже казалось, что их упорство не ветер, а тот самый камень.

В дверь постучали и, не дождавшись ответа, отворили. Илэраз недовольно уставился на Добрана, старейшину из далёкой восточной части Сумеречных гор. Раньше он видел его очень редко и вообще думал, что тот давно умер: ходили вроде слухи, что его место занял правнук, затеявший дурное. Вроде бы толковали, что он хочет вывести общину из гор на равнину, но слухи ничем не подтвердились.

– Что-то случилось?

– Я нашёл у себя на постели что-то странное, – Добран настороженно шевельнул ноздрями и, подойдя ближе, протянул Илэразу нечто, завёрнутое в ткань.

Тот опасливо подался вперёд, и в следующий миг в его горло вцепилась рука. Ткань полетела на пол. Старик, выпучив глаза, схватился за запястье Добрана, пытаясь оторвать его руку от своего горла, и захрипел. Хотел было отшвырнуть Добрана силами, но почему-то не смог их нащупать и в ужасе засучил ногами. Старейшина с востока дёрнул Илэраза на себя и с неотвратимой безжалостностью вмял пальцы в хрупкое стариковское горло, а затем резко крутанул его голову из стороны в сторону, с лёгкостью ломая шею.