– Совершенно верно, мосье. Я получил телеграмму, в которой отец просил меня без отлагательств отправиться в Буэнос-Айрес, оттуда через Анды в Вальпараисо и дальше в Сантьяго.
– Так. И какова же цель этой поездки?
– Не имею никакого представления.
– Неужели?
– Да. Посмотрите, вот телеграмма.
Следователь взял ее и громко прочитал:
– «Отправляйся немедленно Шербур, садись
Жак Рено покачал головой.
– Нет. Конечно, я знал, что мой отец долго жил в Южной Америке и у него есть капиталовложения. Но раньше он никогда не предлагал мне поехать туда.
– Вы, конечно много раз бывали в Южной Америке, мосье Рено?
– Я был там еще ребенком. Учился в Англии и потом проводил в этой стране большую часть свободного времени. Поэтому в действительности я знаю о Южной Америке гораздо меньше, чем это можно было бы предположить. Видите ли, война началась, когда мне было семнадцать.
– Вы служили в английских летных частях?
– Да, мосье.
Оте кивнул и продолжил допрос, задавая уже хорошо известные нам вопросы. В ответ Жак Рено совершенно определенно заявил, что он ничего не знает о врагах, которые могли появиться у отца в Сантьяго или где-нибудь еще в Южной Америке, что за последнее время он не заметил никаких изменений в поведении отца и что он никогда не слышал, чтобы тот упоминал о каких-то «секретных бумагах». Он считал, что поездка в Южную Америку была обусловлена причиной чисто делового характера.
Когда следователь Оте на минуту замолчал, раздался спокойный голос Жиро:
– Со своей стороны, я бы тоже хотел задать несколько вопросов, господин следователь.
– Разумеется, мосье Жиро, – холодно произнес следователь.
Жиро подвинул свой стул поближе к столу.
– Вы были в хороших отношениях с вашим отцом, мосье Рено?