Оте выпрямился.

– Мосье Рено, с законом нельзя шутить! – загремел его голос. – Какова была причина ссоры?

Молодой Рено продолжал молчать. Он сидел злой и мрачный. Но спокойно и невозмутимо прозвучал другой голос, голос Эркюля Пуаро:

– Если хотите, я сообщу вам это, мосье.

– Вы знаете?

– Разумеется, я знаю. Предметом ссоры была Марта Дюбрей.

Испуганный Рено вскочил. Следователь подался вперед.

– Это так, мосье?

Жак кивнул.

– Да, – произнес он. – Я люблю мадемуазель Дюбрей и хочу жениться на ней. Когда я сообщил об этом отцу, он пришел в ярость. Конечно, я не мог слушать, как он оскорблял девушку, которую я люблю, и тоже вышел из себя.

Оте посмотрел на мадам Рено.

– Вы знали об этой... привязанности сына, мадам?

– Я боялась этого, – просто ответила она.

– Мама! – закричал юноша. – И ты тоже! Марта так же добра, как и красива. Что ты имеешь против нее?

– Я ничего не имею против мадемуазель Дюбрей. Но я предпочла бы, чтобы ты женился на англичанке, а если и на француженке, то не на такой, у которой мать с сомнительным прошлым!

В ее голосе явно звучала затаенная враждебность к старшей Дюбрей, и мне стало вполне понятно, что, когда она узнала о влюбленности ее единственного сына в дочь соперницы, это явилось для нее тяжелым ударом.

Мадам Рено продолжала, обращаясь к следователю:

– Возможно, мне следовало бы поговорить об этом с мужем, но я надеялась, что это только юношеский флирт, который кончится быстрее, если не обращать на него внимания. Теперь я виню себя за молчание, но мой муж, как я вам говорила, казался таким взволнованным и измученным, не похожим на самого себя, что я старалась вообще не беспокоить его.

Оте кивнул и спросил Жака:

– Когда вы сообщили отцу о ваших намерениях, относительно мадемуазель Дюбрей, был он удивлен?