Пес закатывал глаза, когда пальцы Сесиль ласкали его, а покрытая короткой шерстью кожа между ушами подергивалась. Ласка была приятна псу, он поднимал свою огромную голову и жмурился.

— Твой хозяин оставил тебя, — продолжала Сесиль. — Ты тоже несчастлив... Но ты же видишь, что я люблю тебя.

Пес улегся; полный доверия, успокоенный, он внимательно прислушивался к таинственным словам Сесиль.

— Хороший пес... Хороший, Летун... Ты пойдешь гулять со мной, а? Завтра.

— Я иду, — крикнул Морис с крыльца.

Пес мгновенно вскочил и зарычал. Сесиль вцепилась обеими руками в ошейник.

— Сидеть... сидеть...

Она навалилась на пса, вынуждая его сесть, но Летун стоял как вкопанный.

— Не приближайся быстро, — крикнула она Морису. — Покажи ему еду. Он ведь тебя не знает.

— Вот это да! — воскликнул Морис.— А что, тебя он знает?

— У нас тут совсем другое дело... Поставь миску... Вон там... Теперь отойди...

Сесиль чувствовала, как напряжены мышцы пса под вспотевшей шкурой, с каким трудом он сдерживает свой звериный порыв. Она осторожно, раздвинув пальцы, стала причесывать впалые бока, жесткую спину и вздымающуюся от волнения грудь.

— Иди туда, туда... Летун сейчас поест... Он голоден.

— Чего только не приходится выслушивать, — сказал Морис.

— Пошли! Пусть жрет. Идем спать.

— Замолчи.

— Пожалуйста, я замолчу, если ты этого так хочешь. Какие мы жеманные!

— Он тебя не любит.

— А тебя он любит! Совсем спятила, бедняга. Ну ладно, спокойной ночи, влюбленные... Я иду баиньки. Зверски устал.

Он закурил, выдохнул дым в сторону собаки и ушел.