— Жюльен нашел все это просто потрясающим. А уж он-то в этом смыслит... Ну вот. Ему необходимо уехать. Он ничего не объяснил, он этого не любит. Сказал только, что нуждается в нашей помощи — некому сторожить его замок... Погоди, дай мне договорить... да, знаю, его старые слуги, Агерезы... Но в том-то и дело, что они ушли от него. Ты знаешь, сколько лет Агерезу? Семьдесят четыре. Да и ей что-то около этого. Они уже давно хотели вернуться в свою Испанию. И уехали. Жюльену некогда было искать кого-то, вот он и подумал о нас.

Никогда еще Сесиль не видела его таким возбужденным. «Как ребенок», — подумала она.

— Он дает нам хоть немного времени?

Морис бросил галстуки в уже собранный чемодан.

— Нет, это невозможно! Я тебе уже рассказывал: у него есть собака, которой он очень дорожит. Но он не может взять ее с собой. И несчастный пес просто сдохнет от голода, если мы не поедем его кормить. А лопает он будь здоров! Еще бы, немецкая овчарка! Тебе нравятся овчарки, а?» Сесиль, ты чем-то недовольна?

— Не знаю, — сказала Сесиль... — Если бы еще мы не были ему должны...

Морис опустился рядом с ней на колени, обнял ее.

— Все улажено, малыш, все улажено. Жюльен прощает нам долг при условии, что мы немедленно выедем. Это очень важно. Пойми, нельзя оставлять без присмотра такой замок со всем барахлом, которым он напичкан. Там одной мебели на десятки миллионов. Кроме того, это замок его жены. Если бы он принадлежал ему, он, как мне кажется, наплевал бы на всё, но семья графини, то есть моей тетушки, устроит скандал, если пропадет хотя бы одна вилка.

Сесиль смотрела на обращенное к ней лицо: гладкий лоб, на котором никаким заботам не оставить след, ласковые блестящие глаза, где отражаются две задумчивые Сесили. Она отгородилась от них ладонями и помимо своей воли наклонилась и нежно прошептала:

— Хорошо... Едем.

Морис развернул кипучую деятельность. Вещи, обувь, белье жены — «Оставь, оставь, это мужское дело!» — он укладывал в чемоданы, которые тут же с трудом закрывал, продолжая давать объяснения:

— До замка пятьсот километров. Мы будем там к вечеру. Учти, местности я не знаю». Это где-то недалеко от Леже, глухомань в краю шуанов. Жюльен там так и не прижился... Передай, пожалуйста, пуловеры». Графиня не осмелилась даже сыграть свадьбу в родном краю. Их забросали бы камнями. Еще бы! Представительница рода Форланжей, знатнейшего рода, ведущего происхождение, быть может, со времен крестовых походов», и Жюльен — представляешь... Сделай-ка бутерброды... Что ты на меня так смотришь?.. Ладно, оставь. Жюльен дал мне десять тысяч франков на дорогу. Если проголодаемся, поужинаем в пути.