— Грейсон-стрит четырнадцать, Портсмут, Нью-Хэмпшир.

— Род занятий?

— Инспектор полиции города Портсмут.

Мужчина поднял взгляд.

— Вероисповедание? На еврея ты не похож. И кто ж ты тогда?

— Католик.

Он снова начал писать.

— Так и думал. Так, народ, процедуру вы знаете. Заводите его.

Сэму скрутили руки и провели мимо стойки. Сэм с горечью подумал, сколько раз он сажал людей в камеру в Портсмуте, когда сам был главным, когда заключённые не считались за людей, когда они были никем, кроме как предъявленными им обвинениями: распитие спиртного в общественном месте, драка, мелкая кража со взломом. А каково его обвинение? Простое, но новое — он оказался не в том месте, не в то время.

Он попал в комнату поменьше, но с таким же бетонным полом и оштукатуренными стенами, там пахло химией, а в полу также имелся слив. Шкафы, корзины для белья и очередной удар по голове.

— Давай. Раздевайся.

Сэм не пошевелился.

Ещё один удар, сильнее. Колени подкосились, с него сняли наручники и поставили на ноги.

— Чем живее разденешься, тем меньше крови из тебя вытечет.

Сэм завозился с пуговицами, пока трое легионеров наблюдали за ним, и в голове у него промелькнуло воспоминание о том, как он впервые оказался в раздевалке в старших классах, когда раздевался в присутствии других людей, как ему было стыдно, неудобно, словно все вокруг таращились именно на него.

Он разделся. Смотрел он, при этом, на бурое пятно на дальней стене, похожее на пятно крови. Ноги начали дрожать.

— Стой ровно.

На плечо легла ладонь, загудела электробритва и на пол упали клоки волос.

— Стой так.

Перед Сэмом появился человек со шлангом в руке. Он смеялся.