— Моя жена и сын…

— Я попробую, но не думаю, что мне хватит влияния, — сказал Грёбке. — Может, позже. Но поверьте, инспектор, им гораздо безопаснее находиться там, а не здесь. Я бы не рискнул лично ехать за ними в лагерь — это было бы слишком опасно. Вас там быстро арестуют. Возвращайтесь в полицейский участок, инспектор. Ваша работа на нас закончена.

Сэм не пошевелился. Его щёки всё ещё были мокрыми от слёз.

— Зачем ты всё это мне рассказал? В чём смысл?

Грёбке пожал плечами.

— Лакутюр и остальные считают меня образцовым офицером гестапо. Но вы… Я хочу, чтобы вы, инспектор Миллер, знали, каков я на самом деле, так, что, когда я покину вашу страну, я буду доволен тем, что как минимум один американец знает настоящего Ганса Грёбке.

Грёбке сунул руку в карман пальто и достал револьвер. Сэм опознал в нём собственный. Он взял его, убрал в кобуру и вытер глаза, вспоминая слова Тони, сказанные в церкви.

— Ага, моя работа. Я тоже внёс свой вклад. Говённый, как всегда.

Затем он выбрался из машины и направился в сторону Маркет-сквер.

Глава пятьдесят восьмая

Глава пятьдесят восьмая

Не считая дежурного сержанта, читавшего дешёвый журнал вестернов, в здании было пусто. Полицейский участок казался Сэму единственным убежищем; домой он вернуться не мог, не сейчас. Наверху он сунулся в кабинет городского маршала, но и там было пусто, как пустовал и стол миссис Уолтон.

Он тяжело опустился в кресло и уставился на нетронутую гору бумаги, напоминаний и папок на своём столе. Вся эта работа ожидала его. На краткий миг он испытал возбуждённое ожидание того, что саммит окончится фиаско, он вернётся к обычной инспекторской работе, обычной семье, обычной жизни. Если бы он мог вытащить Сару и Тоби, то начал бы всё заново. Будет тяжело, потребуется очень много времени, но ему очень хотелось стать собой двухнедельной давности, до того, как он обнаружил труп на железной дороге.

Он хотел лишь этого.

Сэм вытянул ноги, взглянул на ботинки, и увидел на них пятна.

Пятна крови своего брата.

Сэм сложил руки на стол, опустил на них голову и заплакал.

* * *

Несколько часов спустя куча была разобрана, часть бумаг выброшена в мусорку, часть просмотрена, часть старых дел перечитана. То была нудная рутинная работа, и Сэм практически наслаждался каждым мгновением. Он не имел никакого представления о том, который час; ему было плевать.