Так что я пересказываю ему все, на что мягко намекала его подруга, когда мы сидели вместе на солнышке три дня назад. То, что она в результате передала ему и что я с тех пор не раз слышала от других людей.

Я не хотела, чтобы Дебби вышла сухой из воды после убийства Кевина.

Я хотела, чтобы свершилось хоть какое-то правосудие.

Я не стерпела, что меня игнорируют.

Чувствую несколько предостерегающих уколов паники, когда вновь перебираю в голове свои мотивы для совершения убийства, так что говорю ему, чтобы не волновался, поскольку мне надо ненадолго прерваться и проделать несколько чудны́х дыхательных упражнений. Он заверяет меня, что все нормально — мол, прервитесь, на сколько понадобится, — и в итоге мне опять удается взять себя в руки. Вообще-то, учитывая, где мы находимся и что именно я ему рассказываю, я просто изумлена тем, что ухитряюсь сохранять относительное спокойствие относительно всего, что излагаю. Что подаю это, как нечто само собой разумеющееся.

Наверное, потому что это действительно так.

Когда заканчиваю с упражнениями, детектив спрашивает, не против ли я продолжить.

Отвечаю, что нисколько не против.

— Итак… можете подробно описать мне, что произошло в прошлое воскресенье? Насколько я понимаю, вы последовали за мисс Макклур в туалет… или, может, уже поджидали ее там, не знаю. Расскажите мне, что между вами произошло, когда вы остались вдвоем. — Он откидывается в кресле и складывает руки на груди. — Расскажите, как убили ее.

Где-то с минуту, которая требуется мне, чтобы произнести хоть что-то, я надеюсь на какое-нибудь чудо вроде внезапно сработавших лекарств, прямо как по заказу. Которое вдруг развеет туман, как в каком-нибудь телевизионном триллере, «Медицинском детективе» или прочей подобной херне. Естественно, такого не происходит.

— Не уверена, что могу изложить это в подробностях, — наконец говорю я.

— Ну, может, и не в мельчайших подробностях, но… вы подобрались к жертве сзади?

Он ждет, и я ничего не отвечаю.

— Вы сначала ударили ее в шею или в живот?

Опять ждет, и опять я ничего не отвечаю.

— Вы продолжали наносить удары, когда она уже лежала на полу?

— Я не помню! — Я не хотела повышать голос, но это все равно происходит. — Понятно?

Детектив кивает, словно как раз чего-то подобного и ожидал, и типа, вон он какой проницательный, хотя мне просто смешно, поскольку это тоже из того, что его подружка должна была ему сообщить. В постели или просто так, уж не знаю — настоящие копы в любой жизненной ситуации продолжают думать о работе. Поскольку я с самого начала была подозреваемой… самой очевидной подозреваемой, Перера наверняка поддерживала регулярную связь с Бакши, а та обязательно рассказала бы ей про мои заскоки с памятью, ПТСР и все прочее.