Отец тоскливо вздыхает. Кажется, он не знает, что именно ему стоит сказать.

– Хочешь взять что-нибудь в торговом автомате? Я бы не отказался от пепси.

Я понимаю намек. Заключенным нельзя пользоваться торговыми автоматами – как и вообще иметь деньги. Автоматы тут стоят для посетителей, так что и покупать все приходится тоже нам.

– У меня есть немного налички.

– Хорошо. Возьми мне пепси и пачку крендельков.

Я киваю и направляюсь к торговому автомату, лопатками ощущая пристальный взгляд своего отца. Я скармливаю банкнотоприемнику деньги. Вот и первый семейный обед за последнее десятилетие. Что может быть лучше, чем старый добрый фаст-фуд… Возвращаюсь на место и протягиваю отцу банку газировки и пакет крендельков.

Меня крайне злит, что так теперь выглядит моя жизнь, и виноват в этом только мой отец. Я знаю, что веду себя не лучшим образом, но действительно очень злюсь.

– Я просто не могу этого представить.

– Что представить?

– Что она могла это сделать. Что она бы ложно обвинила тебя в чем-то настолько ужасном. Она очень добрая женщина.

Из динамиков разносится голос охранника – до конца свидания осталось пять минут. Отец опирается на стол и пристально смотрит мне прямо в глаза.

– Той ночью, когда все случилось, я ее бросил. Упаковал свои вещи, забил пикап под завязку. Уже собирался уезжать. Она позвала меня назад в дом, сказала, что я забыл несколько коробок. Я не придал этому никакого значения, просто хотел побыстрее со всем покончить.

– Почему вы расстались?

– Она сама так захотела. Сейчас уже ясно почему – она была беременна от Ноя. Наверное, думала, что он поможет ей с ребенком.

– Не говоря уже о том, что она боялась за свою жизнь, – не удерживаюсь я.

Мы оба замолкаем. Невысказанные слова и желания тихо повисают в воздухе.

– Ты знал, что это не первая ее неудачная беременность?

– Первый раз слышу, – он решает сменить тему. – Твой парень тебе помогает?

– Нет, – мрачно отвечаю я. – Считай, его уже нет.

– Серьезно? Что случилось? Я думал, вы собирались съехаться?