Лиза подошла к столу и вынула бутылку молока из автомобильного холодильника, подключенного к розетке через какое-то сложное устройство.

– Это мне соседка одолжила, – сказала она, – наш помоечный сломался, а без молока я жить не могу. Зря вы кота принесли, я тоже собираюсь уехать.

– Просто мне нужен был повод сюда прийти. Там еще цветы в корзине.

– Вы голодны? – Она поставила помятые ромашки в бутылку. – Есть пряники и молоко.

– Звучит как полдник в детском санатории. Давайте!

Лиза плеснула молока притихшему коту и вылила остатки в чашку для Радина.

– Вы уезжаете вместе с Понти? – Он обмакнул пряник в молоко и стал жевать.

– Нет, одна. В воскресенье ведь закрытие выставки. – Лиза устроилась напротив него на полу, подтянув колени к подбородку.

– А почему вы не идете полюбоваться воскрешением?

– Вы сами в этом виноваты. – Она почесала коленку, глядя на него снизу вверх. – Ведь это вы рассказали мне о том, что Ивана наняли для участия в спектакле. Значит, Понти был причастен к его смерти. Я не выдержала и выложила все, прямо за ужином. Он поклялся, что дело устроила Варгас, а сам он до последнего момента думал, что прыгнет каскадер.

– Скорее всего, так и было. Он согласился, не зная подробностей. А потом не решился рассказать правду. Боялся, что вы укажете ему на дверь.

– Я и указала. Он собрал свою сумку и ушел домой. – Лиза поднялась, принесла с кухни швейную коробку и вытащила из нее папиросную бумагу и фильтры.

– На вилле его нет, я точно знаю. – Радин наблюдал за тем, как она сворачивает самокрутку, но советов давать не стал.

– Он сказал, что на нем две смерти, моего друга и Кристиана. Что он носит их на поясе как двойной топор и что этот топор однажды раздробит ему голову. На самом деле австриец был мертв, когда Понти пришел на виллу. Вызови они полицию, из этого болота никто бы не выбрался, ни он, ни женщина, имени которой он мне не сказал.

– Это верно. Трудно объяснить, что ты делаешь над трупом, если сам уже полгода как похоронен на Аграмонте.

– Не смешно. – Она затянулась и дала ему плохо набитую цигарку. – Вы бы на его месте бросились наутек, а он остался помогать. Плащ Алехандро был весь в пятнах, как халат мясника, пришлось завернуть в него тело, а потом они нашли в кладовке мешок.

– Неправда, я до сих пор хожу в его плаще, – заметил Радин, – он висел в квартире Крамера, и пятен на нем не было. Кроме уличной грязи.

– Вы цепляетесь к мелочам, как настоящий коп! Уходя, он снял с вешалки старый плащ, который его жена подарила аспиранту, и пошел на руа Лапа. Ему пришлось жить в запертой квартире и слушать пластинки мертвого австрийца. Он был такой несчастный, когда открыл мне дверь, у него даже запах изменился. За неделю он перестал быть Понти и стал немного Кристианом. Понимаете?