— Не вижу наплыва посетителей.

Она была права. Еще не было четырех часов, и лишь половина столов были заняты. Снаружи дождь перешел в изморось, но небо все еще было затянуто темными тучами.

Элиза сделала еще один глоток кофе и пристально посмотрела мне в лицо. В ее взгляде было то же сочувствие, что и у моей матери, когда она тревожилась обо мне.

— Я не сумасшедшая, — сказала я.

— Я этого не говорила.

— Я видела ее, Элиза. Клянусь Богом.

— Я верю тебе. В смысле, я верю, что ты подумала, что видела ее. Но в последнее время на тебя так много всего свалилось, Эмили. Ты наверняка устала. Ведь когда я приехала сюда, я застала тебя в машине, где ты спала. Что вполне понятно. Весь этот стресс, с которым ты столкнулась, особенно после вчерашней ночи…

Она не договорила, поэтому я решила сменить тему — мне не хотелось упоминать о том, что я видела Грейс на променаде.

— А ты?

Она нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Я вижу по твоему лицу, что случилось что-то плохое. Так что, давай выкладывай.

Элиза сделала еще один глоток кофе и посмотрела в окно на шоссе. Помолчав, она тихо откашлялась и заговорила.

Она рассказала мне, что в то утро ее жених не дал о себе знать, что было странно, потому что они по утрам обменивались сообщениями. Она написала ему, но ответа не получила. Сегодня был день судебных заседаний, и она между рассмотрением дел проверяла телефон, но Джеймс так и не ответил. Элиза призналась, что получила мое сообщение с просьбой о встрече, но проигнорировала его, все еще злясь из-за того, что произошло накануне вечером.

Так продолжалось до тех пор, пока суд не ушел на обеденный перерыв. Лишь когда она пошла в свою любимую закусочную, Джеймс, наконец, позвонил.

— Я стояла в очереди со всеми, и я просто… Может показаться глупостью, но на меня нахлынуло странное облегчение, и я так разволновалась, будто снова стала неразумной восьмиклассницей. Но он даже не поздоровался.

— Что он сказал?

Она поджала губы и уставилась в свой кофе. Затем подняла глаза и встретилась со мной взглядом. Я ни разу не видела ее такой уязвимой, такой страдающей.

— Наорал на меня. Назвал меня сукой. Шлюхой. Проституткой. Всеми этими ужасными словами. Я не знала, что мне делать. Я едва не расплакалась прямо на глазах у всех, поэтому вышла из очереди и побежала прямо в туалет. Одна кабинка была пустой… я заперлась и просто стояла там и слушала, как он орет.

— Что он кричал?