Я сняла с пальца обручальное кольцо и протянула ему. Он посмотрел мимо меня на людей в приемной и прошептал:

— Давай не будем здесь.

— Само собой. Это обмен.

— Обмен чего на что?

— На ключи от машины. Мне нужно одолжить твою.

Дэниел взял кольцо, подержал его в ладони, затем сунул в карман.

— Ключи в моем шкафчике. Сначала проверю одного пациента, а потом вынесу тебе.

— Имя Хлоя Киттерман тебе что-то говорит?

— Фамилия говорит. Она не моя пациентка. Кажется, она в изоляторе.

Специальное отделение, куда помещают пациентов, представлявших опасность для себя или окружающих. Всего четыре комнаты, стены с мягкой обивкой, только кровати и иногда стул.

— Она была моей пациенткой в «Тихой гавани». Я наткнулась снаружи на ее мать, и она сказала, что я могу ее осмотреть. Можешь провести меня к ней?

— Не знаю, не знаю. Расскажешь, что случилось с Терри?

— Не сейчас, но попозже — да.

Поначалу Дэниел, как мне показалось, не хотел пускать меня в изолятор — это было бы грубым нарушением больничного распорядка, — но затем отступил в сторону и открыл мне дверь.

— Принесу ключи через пару минут. Машина на стоянке для сотрудников.

* * *

Дверь в изолятор была заперта. К счастью, одна из медсестер узнала меня по тем временам, когда я работала здесь кризисным специалистом. Она также знала, что мы с Дэниелом помолвлены, и, увидев меня, улыбнулась, и спросила, как мои дела.

— Я надеялась увидеть Хлою Киттерман, — сказала я, бодро улыбнувшись ей в ответ. — Поговорила с ее мамой на улице, и она сказала, что не возражает. Хлоя была моей пациенткой, я — психотерапевт.

При упоминании матери Хлои медсестра скривилась, и из чего я сделала вывод, что миссис Киттерман успела изрядно попортить всем нервы. Затем медсестра направила меня в одну из комнат и велела сообщить ей, когда буду готова уйти.

Хлоя в голубой пижаме лежала в позе эмбриона на низкой кровати. Стул стоял прямо у двери, и, медленно садясь, я окликнула ее по имени.