– Мисс Хэтэуэй?

Элли подняла бровь:

– Ты когда-нибудь слышал о Пятой поправке, Джордж?

– Опоздала, – сказал прокурор. – Она уже взяла на себя вину.

– Не обязательно, – холодно произнесла Элли, хотя оба понимали, что она бессовестно лжет.

– Мистер Каллахэн, вы отлично знаете, что свидетель вправе в любой момент воспользоваться Пятой поправкой. – Судья повернулась к Элли. – Тем не менее ее следует попросить об этом, озвучив название.

Элли бросила взгляд на Кэти:

– Она не знает, как это называется, Ваша честь. Просто она не хочет больше об этом говорить.

– Ваша честь, мисс Хэтэуэй не вправе говорить за свидетеля. Если я не услышу, как обвиняемая официально ссылается на Пятую поправку, то не приму этого.

Элли закатила глаза:

– Можно мне поговорить с клиенткой?

Она подошла к свидетельскому месту. Кэти дрожала как осиновый лист, и, к немалому своему стыду, Элли поняла, что это отчасти объясняется тем, что девушка ждет от нее гневной тирады.

– Кэти, – тихо начала она. – Если не хочешь говорить о преступлении, тебе нужно лишь сказать по-английски: «Я ссылаюсь на Пятую поправку».

– Что это значит?

– Это часть конституции. Это значит, что у тебя есть право молчать даже на свидетельском месте, чтобы твои слова не истолковывались против тебя. Понимаешь?

Кэти кивнула, а Элли вернулась к адвокатскому столу и села.

– Расскажите нам, пожалуйста, как вы убили своего ребенка, – повторил Джордж.

Кэти бросила взгляд на Элли.

– Я ссылаюсь на Пятую поправку, – с запинкой произнесла она.

– Какой сюрприз, – пробубнил Джордж. – Тогда ладно. Вернемся к началу. Вы лгали отцу, чтобы видеться с братом в колледже. Вы делали это с двенадцати лет?