– Пошла на пруд и помылась, – ответила Кэти. – Потом вернулась к себе в комнату.

– Почему ты никого не разбудила, не вызвала врача, не попыталась отыскать ребенка?

– Не знаю… – Ее глаза наполнились слезами. – Надо было. Теперь я это знаю.

– Что произошло, когда ты проснулась на следующее утро?

Кэти провела ладонью по глазам.

– Было такое ощущение, что ничего не изменилось, – отрывисто произнесла она. – Если бы все выглядело немного по-другому, если бы я плохо себя чувствовала, может быть, я не… – Голос ее замер, и она отвела взгляд. – Я подумала: а может, я все это выдумала, что со мной ничего не случилось? Мне хотелось в это верить, потому что тогда мне надо было бы беспокоиться о том, где ребенок.

– Ты знала, где ребенок?

– Нет.

– Не припоминаешь, что куда-то его отнесла?

– Нет.

– Не припоминаешь, что в какой-то момент проснулась с ребенком на руках?

– Нет. Когда я проснулась, его уже не было.

Элли кивнула:

– Ты планировала избавиться от ребенка?

– Нет.

– Ты хотела избавиться от ребенка?

– Нет, когда его увидела, – тихо произнесла Кэти.

Теперь Элли стояла всего в одном шаге от цели. Кэти ждала ее вопрос, ждала, чтобы произнести слова, ради которых пришла сюда. Но, чуть заметно покачав головой, Элли повернулась к присяжным.

– Благодарю вас, – сказала она. – Вопросов больше нет.