Она поудобнее пристроила голову на непривычной подушке, обняла его обеими руками, прижалась, вздохнула.

– Что ты вздыхаешь? – на этот раз спросил он.

– Я не вздыхаю, – сказала Марина.

Почему-то у нее не получалось раскопать его под одеждой. Кругом была одежда, а его не было, и это ее огорчало. Наконец она поняла, что нужно сделать, вывернулась, села на пятки и стала расстегивать на нем рубашку.

Он лежал, зажмурившись и раскинув руки, и ничем ей не помогал.

Она добралась до него, положила ладони на грудь и так немного посидела, привыкая.

У него сильно билось сердце.

Марина погладила его по тому месту, где полагалось быть сердцу.

– Как хорошо, – сказал он.

– Хорошо, – повторила Марина.

Они обнялись, очень крепко, и немного полежали в объятиях друг друга, прислушиваясь к дыханию и току крови в ушах.

– Я мечтал о тебе, – признался он. – О том, как ты мне отдашься.

– Фу, как пошло.

– Ничего не поделаешь, – сказал он. – Как есть, так и есть.

– Ты странный, – сказала Марина и провела пальцем по его груди, от подбородка и ниже, ниже. – Я увидела тебя в первый раз и подумала: какой странный человек.

– А я, – сказал он, – не помню, что подумал.

– Должно быть, ты подумал: какая милая старушка, – выговорила Марина. – Давай еще поцелуемся немного.

Они поцеловались.

Потом она быстро и ловко раздела его, словно делала это сто раз, обняла, прижалась по-настоящему и серьезно посмотрела в лицо.

– Ты мой хороший, – прошептала она.