— Вы успокойтесь, — добродушно сказал он. — Давайте, мы с вами сначала познакомимся. Андрей Васильевич, — представился он и протянул руку.

— Погибенко, — откашлявшись, произнес Борис Николаевич.

— Нет! — неожиданно улыбнулся Андрей Васильевич. — Лучше называть друг друга по имени-отчеству. Вы ведь Борис Николаевич?..

— Да.

— Вот и оставайтесь Борисом Николаевичем. Это даже очень здорово, что вы — Борис Николаевич. Хм!.. Борис Николаевич, это же надо, — усмехнулся Андрей Васильевич каким-то своим мыслям. — О чем это я? — вдруг спохватился он.

— Вы хотели мне объяснить, что все это значит, — напомнил Борис Николаевич.

— Ах, это! Это так, пустяки. Ничего особенного в этом нет, Борис Николаевич. А вот то, что вы, Борис Николаевич, на самом деле Борис Николаевич, это да! Это уже нечто, — в глазах Андрея Васильевича мелькнула тень суеверного страха. — Я ведь раньше как-то не задумался над этим… — Он вдруг приблизился к Борису Николаевичу вплотную и шепотом сказал: — Мне кажется, что это судьба!

Борис Николаевич непроизвольно вздрогнул.

— Что с вами? — поинтересовался Андрей Васильевич как ни в чем не бывало.

— Со мной?.. — Борис Николаевич задумался.

Больше всего это напоминало сумасшедший дом. Самый обычный, нормальный, так сказать, дурдом. А как же еще называть?! Сначала неизвестные крадут вас каким-то варварским — или наоборот сверхсовременным! — способом. Затем начинают задавать глупые вопросы, делать уколы и лечить. Господи, от чего лечить?! Зачем?! И при этом все время намекают, что «органы» ничего просто так не делают, что все имеет свой особый смысл, что лучше в этот смысл нос не совать и что со временем ему, конечно же, все объяснят. Хорошо! Потерпим ради Отечества.

Но вот приходит человек, и начинается такой абсурд, что впору встать на четвереньки и громко кричать петухом. Какой-то Андрей Васильевич, какой-то куратор, мать его… Эти вопросы, этот непонятный страх, мистика, в конце концов…

— Да что здесь происходит?! — вдруг заорал Борис Николаевич. — Сколько меня еще будут мучить?!..

Его отчаянный крик, казалось, тотчас отрезвил странного Андрея Васильевича. Кучеряев мгновенно внутренне собрался, его госбезопасная сущность взяла вверх над тем робким вполне человеческим чувством, которое его вдруг охватило, когда до него неожиданно дошло, что Бориса Николаевича зовут именно Борисом Николаевичем.

Пора было принимать обычные, в таких случаях, меры, и Андрей Васильевич ударил бывшего майора. По лицу. Раскрытой ладонью. Справа.

Выждал паузу. Вздохнул с сожалением. И ударил еще раз — теперь слева…