– Не думаю.

– Что вы имеете в виду?

– Лисбет слон на ухо наступил больше, чем кому-либо. Слух у нее был никудышний.

– Слух?

– Ну, трубу от барабана по звуку она еще могла отличить, но дальше этого ее музыкальные способности не шли.

– Но я спросил, состоял ли она в группе «Персты дьявола»?

– Я и ответила на этот вопрос. Чем же еще, черт возьми, занимались «Персты дьявола»?

– Чем же?

– Вы же ведете следствие, читая идиотские газеты.

– Отвечайте на вопрос.

– «Персты дьявола» были рок-группой. В середине девяностых годов у нас была компания девушек, любительниц тяжелого рока, и мы поигрывали для собственного удовольствия. Нам хотелось, чтобы нас заметили, и мы использовали знак пентаграммы и немного симпатии к дьяволу. А потом наша группа распалась, и теперь я – единственная из всех нас, оставшаяся в мире музыки.

– И Саландер не входила в группу?

– Я же сказала.

– Почему же наши источники утверждают, что Саландер была членом группы?

– Потому что ваши источники – такие же мудаки, как журналисты.

– Объясните.

– Нас было пять девушек в ансамбле, и мы потом продолжали иногда встречаться. Раньше собирались раз в неделю в «Мельнице», а теперь – примерно раз в месяц. Но мы в контакте друг с другом.

– А что вы делаете, когда встречаетесь?

– А что люди вообще делают в «Мельнице», как думаете?

Фасте вздохнул.