– Зачем?

– Не знаю. Меня раздражает их прессинг.

Лисбет Саландер даже улыбнулась. Будь у нее в распоряжении несколько лет, она смогла бы превратить доктора Андерса Юнассона во вполне законченного анархиста. По большому счету, он проявлял явную склонность к гражданскому неповиновению.

– Фредрик Клинтон, – произнес Микаэль, глядя в потолок над кроватью Моники.

– Если ты зажжешь эту сигарету, я загашу ее о твой пупок, – предупредила женщина.

Микаэль изумленно посмотрел на сигарету, которую машинально вытащил из кармана пиджака.

– Извини, – сказал он. – А на балконе можно покурить?

– Только если потом почистишь зубы.

Он кивнул, завернулся в простыню и отправился на балкон. Моника последовала за ним на кухню, налила себе большой стакан холодной воды и прислонилась к косяку балконной двери.

– Фредрик Клинтон?

– Он жив, он связующее звено между настоящим и прошлым.

– Клинтон при смерти. Ему требуется новая почка, и он проводит время в основном на диализе и других процедурах.

– Но пока он жив. Мы могли бы связаться с ним и задать ему некоторые вопросы напрямую. Может, он согласился бы рассказать…

– Нет, – возразила Моника. – Во‑первых, это уже предварительное следствие, а оно поручено полиции. В этом отношении никакого «мы» не существует. Во‑вторых, мы с тобой заключили соглашение: ты получаешь информацию, но не предпринимаешь никаких действий, которые могут воспрепятствовать расследованию.

Микаэль посмотрел на нее, улыбнулся и загасил сигарету.

– Ну и ну, – сказал он. – Служба безопасности надела на меня короткий поводок.

Она вдруг задумалась.

– Микаэль, а ведь это не шутки.