Экстрём даже рассекретил сведения, согласно которым душевное здоровье подсудимой оставляет желать лучшего. Он апеллировал, с одной стороны, к заключению судебно-медицинской экспертизы, написанному доктором Йеспером X. Лёдерманом, когда ей исполнилось восемнадцать лет, а с другой стороны – к экспертизе, проведенной по требованию суда доктором Петером Телеборьяном во время предварительного следствия.
Поскольку психически ущербная девушка с самого начала категорически отказывалась общаться с психиатрами, анализ проводился на основе «наблюдений», сделанных в период ее пребывания в следственном изоляторе «Крунуберг» в Стокгольме непосредственно перед судом. Доктор Телеборьян, который мог похвастаться многолетним опытом общения с пациенткой, утверждал, что Лисбет Саландер страдает серьезными психическими нарушениями, и употреблял такие термины, как психопатия, патологический нарциссизм и параноидальная шизофрения.
СМИ также сообщали, что обвиняемая вызывалась на семь полицейских допросов, и ни на одном из них она не удосужилась даже поздороваться со следователями. Первые допросы проводились полицией Гётеборга, а остальные имели место уже в Стокгольме. На магнитофонных записях протоколов допросов можно было лишь услышать, как Лисбет Саландер уговаривают хоть что-нибудь ответить, а также настойчиво задают самые разные вопросы. В ответ – глухая тишина. Обвиняемая ни разу даже не кашлянула.
В нескольких случаях на пленке записался голос Анники Джаннини. Она утверждала, что ее подзащитная явно не намерена отвечать на вопросы. Следовательно, обвинение против Лисбет Саландер строилось исключительно на технических доказательствах и на тех фактах, которые удалось раздобыть в итоге полицейского расследования.
Молчание Лисбет Саландер временами делало уязвимой позицию ее адвоката, поскольку той приходилось притворяться столь же немногословной, как и ее клиентка. Временами Анника Джаннини и Лисбет Саландер беседовали – с глазу на глаз в переговорной комнате, но их беседы относились к разряду строго конфиденциальных.
Экстрём фактически ни от кого и не скрывал, что намерен потребовать в первую очередь заключить Лисбет Саландер в психиатрическое заведение закрытого типа, а уж во вторую – адекватного тюремного наказания. При обычных обстоятельствах эти требования поменялись бы местами, но прокурор полагал, что в ее случае налицо столь очевидные психические отклонения – и о них же свидетельствуют результаты судебно-психиатрической экспертизы, – что он просто не видел альтернативы. Суд почти всегда признавал правомочность судебно-психиатрической экспертизы.