– Следовательно, он пошел против доктора Телеборьяна?

– Простите, но вам это известно понаслышке, – возразил Экстрём.

– Нет, – сказал Хольгер Пальмгрен. – Не только. Я затребовал рекомендацию по поводу того, как можно вернуть Лисбет Саландер обратно в общество. Доктор Кальдин такую рекомендацию написал. Она у меня сохранилась.

Он протянул Аннике Джаннини какую-то бумажку.

– Вы можете рассказать, что тут написано?

– Это письмо доктора Кальдина ко мне. Оно датировано октябрем девяносто второго года, к этому времени Лисбет пролежала в клинике уже двадцать месяцев. Доктор Кальдин пишет буквально следующее, цитирую: «Мое решение запретить связывать и насильно кормить пациентку дало очевидный эффект – она успокоилась. Необходимости в психотропных препаратах нет. Однако пациентка крайне замкнута и закрыта и нуждается в дальнейших мерах поддержки». Конец цитаты.

– То есть он вполне недвусмысленно пишет, что это было его решение.

– Совершенно верно. Доктор Кальдин – опять-таки, лично – принял решение о том, что Лисбет можно вернуть в общество через приемную семью.

Саландер кивнула. Она помнила доктора Кальдина так же отчетливо, как каждую деталь своего пребывания в клинике Святого Стефана. Девочка отказывалась разговаривать с доктором Кальдином – он был мозгоправом, еще одним «белым халатом», которые рвались покопаться в ее чувствах. Но он был приветливым и добродушным. Она сидела у него в кабинете и слушала, а он объяснял ей, как относится к ее проблемам и как предлагает их решать.

А он, кажется, обижался, что она не хотела с ним разговаривать. В конце концов Лисбет взглянула ему в глаза и объяснила свое решение: «Я никогда не стану разговаривать с вами или с любым другим мозгоправом. Вы все равно не слушаете то, что я говорю. Вы можете держать меня тут взаперти до самой смерти. Это ничего не изменит. Разговаривать с вами я не стану». Он взглянул на нее с удивлением, потом кивнул, словно вдруг что-то понял…

– Доктор Телеборьян, я констатировала, что вы заперли Лисбет Саландер в детскую психиатрическую клинику. Вы предоставили в суд единственную экспертизу, которая и послужила основой подобного решения. Все верно?

– По сути верно. Но я считаю…

– У вас будет достаточно времени объяснить, что вы считаете. Когда Лисбет Саландер исполнилось восемнадцать лет, вы снова вторглись в ее жизнь и попытались опять запереть ее в клинике.

– В тот раз судебно-медицинскую экспертизу проводил не я…

– Да, ее составил доктор Йеспер X. Лёдерман. Он, по случайному стечению обстоятельств, был в то время вашим докторантом, а вы являлись его научным руководителем. Следовательно, экспертиза согласовывалась с вами.