– Теперь к делу. Существует несколько стандартных вопросов, которые мы задаем всем, кто к нам обращается. Вы в последние полгода падали? Я имею в виду, с серьезными последствиями?
– Нет.
– В депрессии находились?
– Нет. Немного. Если честно, то это даже не депрессия.
– Вас дома подвергают физическому насилию?
– Это тоже стандартный вопрос?
На душе у Сюзетты стало тревожно. Неужели их милый разговор на деле представлял лишь попытку добиться ее расположения, чтобы потом устроить этот допрос? Плечи женщины напряглись, она испугалась, что сделала себя и семью объектом пристального внимания, которого всегда старалась избегать.
Прекрасная молодая докторша улыбнулась ей.
– Да. Однако в вашем случае он представляется особенно уместным.
– Из-за ног?
С самого начала, лежа на смотровом столе и нуждаясь в помощи, Сюзетта объяснила, что оступилась у костра, потому как у нее были повреждены ноги. И туманно добавила, что поранила их, кое на что наступив. А когда доктор захотела их посмотреть, отказалась.
– У вас множественные ранения, некоторые из них получены не сегодня. Вместе с вами сюда привезли и дочь.
Сюзетта нахмурилась, представляя, как себя будет чувствовать Алекс, если ему станут задавать подобные вопросы. Он не заслужил обвинений, но она понимала, почему ее спрашивали и желали убедиться. А что если он разозлится и тем самым навлечет на себя еще больше подозрений?
– Муж здесь ни при чем. Он никогда меня не обижает.
– С вами живет кто-то еще? Кто вас бьет?
Уровень адреналина в крови резко упал; Сюзетта больше не нуждалась ни в заботе доктора, ни в ее сострадании. Ей хотелось лишь вернуться в свой небезупречный дом и забыться тяжелым сном. До нее доносился собственный далекий, убитый голос, пытавшийся что-то объяснить. Она боялась, что врачи позвонят в службу защиты детей либо в какое-нибудь другое учреждение, которое во всем обвинит Алекса.
– Вы не поймете. Это слишком сложно.
– Здесь вы в безопасности. Я не хочу, чтобы вы возвращались домой, если вам там что-то угрожает…
– Вы не поймете. Это моя дочь…
Ей пришлось бы рассказать очень многое, но место для этого было не самое подходящее, поэтому она лишь покачала головой. Дыхание женщины стало поверхностным и прерывистым, словно на нее стали давить стены.