Первым заговорил Хаббард.

– Ваша Честь, вы понятия не имеете, о чем мы только что говорили, не так ли? – спросил он.

И поднял к груди руки, выражая охватившее его раздражение. Столь демонстративный жест не позволил бы себе ни один юрист, однако Хаббард, с учетом нашей недавней истории, считал, что имеет на него право.

Тот факт, что он действительно был прав, не имел отношения к делу. Мне нужно было взять ситуацию под контроль, по возможности сохранив лицо или хотя бы то, что от него осталось.

– Господин Хаббард, – сказал я, стараясь придать голосу уверенность, – ваше поведение неприемлемо. Я требую, чтобы вы проявляли к суду должное уважение. Это понятно?

Он презрительно улыбнулся, но все же выдавил из себя:

– Да, Ваша Честь.

– Вот и хорошо, – ответил я, – возражение принимается, давайте продолжать заседание.

В ответ на это Хаббард злобно скривил рот. Да, он сдержался и не сказал ничего, что могло бы усугубить ситуацию, но, вероятно, уже начал обдумывать текст жалобы Джебу Байерсу. «Поведение судьи Байерса не приличествует его положению и позорит Восточный окружной суд Вирджинии…»

Он не знал, что сам на себя я злился вдвое больше, чем он. Ведь каким бы обыденным ни было для меня это дело, в жизни подсудимого ему было суждено сыграть судьбоносную роль. Преступник или нет, но он заслуживал лучшего. Как и вся система, которую я под присягой поклялся достойно представлять.

Это напомнило мне слова одного коллеги, которые он произнес вскоре после моего назначения: у судей не может быть неудачных дней. Что бы мы ни говорили, что бы ни делали в зале суда, все имеет значение.

Вынося приговор и отправляя подсудимого обратно в тюрьму, чего он, конечно, заслуживал, я все еще злился на себя и никак не мог справиться с чувством стыда. А вернувшись в кабинет, буквально сорвал с себя мантию и рухнул в кресло.

На углу стола, где миссис Смит обычно складывала документы, требующие моего внимания, лежала свежая кипа бумаг. Первым шел пакет с эмблемой службы доставки «ФедЭкс», пухлый, как будто внутри лежало что-то объемное. В глаза бросилась надпись на конверте: «КОНФИДЕНЦИАЛЬНО И ЛИЧНО В РУКИ».

Я нахмурился и взял его в руки. И в этот момент увидел имя отправителя.

Рэйшон Скаврон.

Ниже шли адрес и номер телефона, наверняка липовые. Я был совершенно уверен, что любые попытки проследить путь данной корреспонденции – а также снять с нее отпечатки или извлечь иную полезную информацию – ровным счетом ни к чему не приведут. В подобного рода вещах похитители уже не раз демонстрировали свою осторожность.